Воспоминания убийцы Царской Семьи Якова Михайловича Юровского, как известно, были взяты за основу официального расследования преступления в 1993 г. Конечным результатом следствия стало захоронение в 1998 году в Императорском Петропавловском Соборе екатеринбургских останков. «Наиболее объективными представляются воспоминания коменданта Дома особого назначения, Дома Ипатьева, Я.М.Юровского», - сообщал Генеральный прокурор РФ Ю.И. Скуратов в письме Патриарху Московскому и всея Руси Алексею II. (Покаяние. Материалы правительственной комиссии. М., 1998. с. 271).

Однако до сих пор остается без объяснения поразительный факт расхождения важнейшего показания коменданта с выводами следствия: Юровский утверждал, что им и его подручными в ночь с 18 на 19 июля в Поросенковом Логу под Екатеринбургом сожжено было тело "фрейлины Демидовой". Он ошибся, если верить генетической экспертизе, произведенной в рамках уголовного дела № 18/123 666-93 «О выяснении обстоятельств гибели членов Российского императорского дома и лиц из их окружения в период 1918-1919 годов».

По заключению следователя Генпрокуратуры В.Соловьева, останки Демидовой находились в братской могиле в Поросенковом Логу и действию огня не подвергались. Отсутствовали в могиле останки Великой княжны Марии Николаевны и Цесаревича Алексея.

Криминалистика знает множество примеров, когда именно существенная деталь помогает восстановить подлинную картину преступления и собрать воедино разрозненные факты. «Ошибка» Юровского (в кавычках, потому что установить истину еще предстоит) позволяет вновь взглянуть на картину, нарисованную в «наиболее объективных воспоминаниях» убийцы Царской Семьи.

Из «ошибки» Юровского следует, что он не только не знал точно, чье тело сжигали его подручные, но не знал точно и кого хоронили рядом в общей могиле под его, как он утверждает, руководством! Согласно находке 2007 г., костер находился в 70 метрах от могилы. Юровский плохой памятью не страдал, никуда, по его воспоминаниям, в ночь с 18 на 19 июля с места захоронения и сжигания тел не отлучался, не дремал, не спал, ничем другим кроме указаний не занимался на протяжении 4-7 часов (по разным его же версиям времени). Ярко должен был гореть костер, поливаемый керосином: ведь «разгрузили, открыли бочки», как вспоминает Юровский.

Убийца, скончавшись в кремлевской больнице в 1938 году, заключения генетической экспертизы не читал (в отличие от хорошо изученных им трудов белого следователя Н.Соколова), и повторяет «ошибку» дважды, в двух основных своих свидетельствах.

В «Записке Юровского», написанной с участием историка М.Покровского в 1920 г. (дата со слов сына цареубийцы) содержится следующее признание: «На случай, если бы не удался план с шахтами, решено было трупы сжечь, предварительно обезобразив их до неузнаваемости. Хотели сжечь Алексея и Александру Федоровну, по ошибке, вместо последней, с Алексеем сожгли фрейлину. Потом похоронили тут же под костром останки и снова разложили костер, что совершенно закрыло следы копания» (Жук Ю.А. Исповедь цареубийц. Москва: «Вече», 2008, с. 287).

В 1934 г. спустя 16 лет после описываемых событий, в очень узком кругу старых большевиков Юровский повторил «ошибку». Время ничего не изменило в его памяти: «Тут же развели костер и пока готовили могилу, сожгли два трупа - Алексея и вместо Александры Федоровны, сожгли, очевидно, Демидову» (там же, с. 331).

Еще одно упоминание о сожжении содержится в воспоминаниях 1922 года под названием «Последний царь нашел свое место». Не называя имени жертвы, Юровский говорит о «пробе» на одном трупе. «Разгрузили трупы. Открыли бочки. Положили один труп для пробы. Труп, однако, обгорал сравнительно быстро. Тогда я велел начать жечь Алексея. Жечь остальные трупы представлялось невозможным. Уже было под утро... Пришлось захоронить эти трупы в яме » (там же, с. 299). Если верить воспоминаниям 1920 г. и 1934 г., то для «пробы» взяли тело «фрейлины». Но по какой-то причине «проба» в воспоминаниях безымянная, и она не помогла Юровскому уточнить имя жертвы в других рассказах.

Еще более существенно, что Юровский сам допускает, что может ошибаться: «сожгли, очевидно, Демидову». Было нечто, что мешало ему выразиться однозначно, существовало препятствие в опознании убитой. Это одно из тех признаний убийцы, в которых он говорит искренно. Возможность ошибки не пугала Юровского. В конце концов, это было не так важно - проверить сказанное не представлялось нужным и возможным, оно не меняло в картине захоронения главное - численность. В могиле находились девять тел. Отсутствие еще двух объяснялось их сожжением.

Но обстоятельства, которые мешали Юровскому опознать сжигаемое тело как и тело, опущенное в могилу, способны полностью изменить всю нагроможденную им картину похорон. Генетика ответить на вопрос: почему «ошибся» Юровский, не в состоянии. Это область логики, психологии и даже психиатрии. Они, вкупе с достоверными фактами, могут объяснить, что мешало Юровскому опознавать тела убитых. Материалом для анализа являются опубликованные общеизвестные воспоминания Юровского 1920, 1922 и 1934 гг., которые, насколько нам известно, не были предметом исследования указанного противоречия показаний убийцы и выводов официального следствия.

Несомненно, Юровский лучше других знал, как выглядят члены Царской Семьи и их слуги. Красноармеец Сухоруков, единственный, кто подтверждает рассказ Юровского о сожжении только двух тел, тоже ошибся, утверждая, что «первым на жертвенник попал наследник, второй младшая дочь Анастасия» (там же, с. 459). Но с царскими детьми он знаком не был. Прибыв на шахту с отрядом на вторые сутки, чтобы с утра, по его утверждению, заняться извлечением тел из шахты (а не ночью, как утверждал Юровский), он мог определить убитых только со слов товарищей.

Иное дело Юровский. За две недели до расправы он появился на посту коменданта Ипатьевского Дома и каждое утро, по его свидетельству, в 10 часов обходил комнаты, проверяя арестованных «налицо». У бывшего фотографа Юровского была хорошая память. Во время обучения в Берлине его учитель находил у своего ученика «особые способности на видение предмета», до революции Юровский держал в Екатеринбурге фотоателье.

После расстрела Царской Семьи и слуг Юровский добивал раненых: «по горькому опыту работы ЧК я знал, что когда людям доверяешь, то не достреляют» (там же, с. 312). Вспоминая, он методично перечислял: «Например, доктор Боткин... одним выстрелом с ним покончил. Алексей, Анастасия и Ольга тоже были живы. Была жива еще и Демидова... Я вынужден был поочередно расстреливать каждого» (Воспоминания 1922 г., «Исповедь».., с. 292). Проблем с опознанием жертв не возникало. Юровский, вероятно, определял и пульс расстрелянных. Он упоминает об этом, не называя себя, но другого врача не было. Единственный рассказ пулеметчика Кабанова о присутствии врача никем не подтвержден, а Юровский служил фельдшером в военном госпитале Екатеринбурга во время Первой мировой войны, выйдя оттуда депутатом от рабочих в 1914 г.

Согласно Юровскому, 17 июля, в лесу на руднике, куда вывезли тела, он лично обыскивал убитых в поисках драгоценностей (кроме тех, что были сняты им в подвале Ипатьевского Дома). Прибыл ли он на заброшенный рудник (Ганину Яму) ночью вместе с телами убитых (как он описывает) или появился позже, после полудня на лошади (график движения в лес автомобилей и верховых, составленный белогвардейским следствием, фиксирует 17 июля прибытие и убытие 2 верховых), или приезжал дважды (расстояние в 20 км на лошади или машине преодолевается за час и менее) в данном вопросе не меняет главное - 17 июля последний раз Юровский опознает убитых во время обыска драгоценностей и опознание Великой княжны Марии трудностей не вызывает. Обыск возле шахты в 1922 г. описан им с подробностями.

«Я приступил к раздеванию трупов. Раздев труп одной из дочерей, я обнаружил корсет, в котором было что-то плотно зашито... Драгоценности оказались на Татьяне, Ольге и Анастасии. Здесь снова подтвердилось особое положение Марии в семье. Драгоценностей на ней не было» (там же, с.297). Изуродованные, покрытые запекшейся кровью лица 17 июля какое-то время еще узнаваемы.

По утверждению Юровского, после 2 часов он уехал в Екатеринбург докладывать и «требовать помощи», оставив тела убитых на Петра Ермакова и вновь вернулся в этот же день поздно ночью. «В 11.30 (вечера. - Авт.) мы поехали туда и занялись выволакиванием». Всю ночь с 17 на 18 июля, по его словам, доставали тела из шахты. В каком состоянии по возвращении его из города и извлечении тел из шахты застал трупы Юровский, он свидетельств не оставил. Исключение составляют краткие упоминания об использовании бомб, гранат в первый день. Так, в 1934 г. Юровский вспоминал: «Когда обнаружилось, что их (тела убитых) оставлять нельзя, то ребята предложили: "Давайте взорвем бомбами и все это засыплется". Вот почему были обрывки тел» («Исповедь».., с. 314). В 1920 году в «Записке Юровского» он, называя себя комендантом, снова говорит об использовании взрывчатки: «При попытке завалить шахту при помощи ручных гранат, очевидно, трупы были повреждены и от них оторваны некоторые части. Этим комендант объясняет нахождение в этом месте белыми оторванного пальца и т. Подобного» (там же, с. 287). Глухие взрывы гранат слышали 17 июля и крестьяне деревни Коптяки. Из упоминаний о бомбах следует вывод - возвратившись из Екатеринбурга поздно ночью с 17 на 18 июля Юровский мог видеть не только тела, но и «обрывки тел»: началось обезображивание и расчленение тел убитых. Но опознание тел, извлеченных из шахты, было еще возможно - если к этому времени (а не к ночи на 19 июля) относится упомянутое вскользь распоряжение жечь царевича вместе с матерью Александрой Федоровной. О том, когда и как принималось решение сжечь трупы Юровский говорит дважды. В 1934 году вспоминал: «В исполкоме (17 июля. - Авт.) я доложил, что так оставлять нельзя. Был некто Полушин... Он предложил их сжечь. А как же никто не знает. Словом, буквально целый день до 11 с половиной часа я возился, чтобы организовать это дело. Войков послал записку, чтобы взять бочку бензина и серной кислоты». В 1920 году в «Записке Юровского» решение сжечь подано более неопределенно: «На случай, если бы не удался план с шахтами, решено было трупы сжечь или похоронить в глинистых ямах, наполненных водой, предварительно обезобразив трупы до неузнаваемости серной кислотой» (там же, с. 287). О том, как выполнялось решение уничтожить трупы огнем и кислотой на второй день, на руднике, Юровский не написал ни единого слова. Но, например, помощнику Г. Никулину об этом он рассказывал устно, и свидетельство этого приближенного ему человека сохранилось!

Рассказ Юровского о втором дне после расстрела царской семьи, записанный с его слов М.Н. Покровским, отличается немногословием. Если для описания событий 17 июля ему понадобилось, не считая предлогов, около 1000 слов (из них 470 слов для описания убийства и вывоза тел), то 18 июля начиная со слов «между тем рассвело, это уже был третий день (18 -го)» и заканчивая фразой «смогли отправится в путь только в 9 вечера» (там же, «Исповедь».., с. 287) описано с помощью 101 слова, включая вписанные позже от руки предложения. В десять раз меньше слов потребовалось для описания второго дня после убийства. Еще меньше слов для описания этого дня в 1934 году. Что стоит за этим немногословием? Отсутствие событий или что-то иное? Что скрывается за скудным перечислением двух событий, имевших место на руднике на второй день после убийства? За этот день Юровский вспоминает рытье ненужной ямы, которую зарыли из-за случайного свидетеля крестьянина, и свой отъезд в Екатеринбург «с докладом в Уралисполком». Когда он возвращался, «движущийся караван с трупами» по его выражению уже тронулся в путь на новое место. (В 1934 году в воспоминаниях яма занимает половину текста, об отъезде вообще не упоминается, остальной текст касается несбывшихся планов захоронения). Временное отсутствие или желание что-то скрыть сделало Юровского немногословным, но есть установленные факты, которые разительно меняют безсобытийную картину 18 июля, изображенную комендантом.

День, сухо описанный Юровским, был невиданным по оживленности: никогда еще не было столько машин на железнодорожном переезде, на дороге, ведущей к заброшенному руднику, как 18 июля. В глухомань прибыла верхушка революционной власти Урала и появились машины с бочками керосина и бутылями с кислотой.

Белым следователем Соколовым установлен факт: начиная с 9 утра на рудник были привезены 40 пудов (640 кг) керосина и 11 пудов 14 фунтов (176 кг) серной кислоты. На каждого убитого приходилась внушительная цифра горючего и кислоты. Судя по количеству завезенного керосина и кислоты, было принято решение на уничтожение всех трупов, рассчитывали не на двух человек, один из которых был ребенок, и не на костюмы 11 человек - одежда была сожжена прежде, чем тела бросали в шахту. До сих пор нет объяснения, почему, после столь основательной подготовки к сожжению на руднике, большевики от этой мысли отказались, пробыв там почти сутки, вырыв и зарыв ненужную яму, разумеется, со слов Юровского. Белогвардейский следователь Соколов собрал доказательства, что сосуды с кислотой на руднике были открыты. Обгоревшие металлические части одежды и обуви, оплавленные пули, обожженные кости свидетельствовали о высокой температуре трех найденных кострищ. 36 пуль найдены оплавленными или целыми в кострах и возле них: в 1918 -1919 г.г. были найдены 27 пуль (в том числе 24 кусочка свинца, вытекшие из пуль). Еще 9 нашла группа Авдонина в 2000 году. Как попали пули в костры на руднике? По расчетам современных криминалистов, при расстреле было выпущено порядка 59 пуль. Более половины оказалось на руднике вне тел. Как это могло случиться? Такое количество пуль не могло быть в сожженной одежде. Не могли задержать такое количество пуль и «бриллиантовые лифики» царских дочерей, упомянутые Юровским. Нелепо утверждать, что половина выстрелов пришлась на трех девушек. По утверждению криминалиста-эксперта Ю.Григорьева, «такое количество пуль не могло быть только в одежде. Пули подвергались действию огня и кислоты, находясь в тканях тела. Следовательно, факт расчленения тел, воздействия на них фрагментами кислоты и сожжением неоспорим» (Григорьев Ю. Последний император. с. 264). Повторим, что если на костре сжигали одежду убитых, не обрабатывая кислотой (а кислоту привезли только на следующий день, для «обезображивания»), пули должны были быть целыми. Но исчезнувшие медные оболочки и вытекшие свинцовые сердечники свидетельствуют, что пули подверглись действию огня и кислоты - и не в одежде, которую сжигали в первый день, а в телах убитых. В материалах официального расследования вопрос о том, на что и как было использовано горючее, откуда взялись пули в кострах не ставился.

Выезд большевистских деятелей на рудник походил на чрезвычайное совещание. Днем на легковой машине проследовал в лес глава уральских большевиков Шая Голощекин (по партийной кличке Филипп). Будучи Уральским Окружным военным комиссаром, Голощекин играл на Урале большую роль чем Юровский, имел в своем распоряжении Интернациональный отряд в 400 человек и был связан личными отношениями с Председателем ВЦИКа Я.М. Свердловым. Когда возникали проблемы, он отправлялся в Москву и все вопросы решались. Прибыл на рудник и председатель Уральского областного Совета рабочих, крестьянских и армейских депутатов А. Белобородов с помощником Сафаровым. Приехал также занимавший очень высокую должность член исполкома Уральского облсовета комиссар по снабжению Пинхус Вайнер (Петр Войков, в честь которого недавно москвичи пожелали оставить название станции метро). Сафарова и Войкова 18 июля видели крестьяне в деревне Коптяки. Прибыли члены Уральской областной ЧК В.М. Горин и И.И. Родзинский. Голощекин с помощниками оставался на месте всю ночь, до утра 19 июля, в то время как караван телег с красноармейцами и грузовым автомобилем (и якобы с телами, по утверждению Юровского) покинул рудник в 9 вечера. Что держало Голощекина всю ночь на месте уничтожения убитых, если тела вывезли? Какой обряд победы над монархом праздновал этот «высокопоставленный изувер», по выражению генерала Дитерихса? Можно только утверждать, что ночь была бессонная. Сторожиха на переезде № 803 Екатерина Привалова показала следствию А. Соколова: «В этот день (18 июля) прошел в Коптяки легкий автомобиль. В нем сидело три или четыре человека. Из них я разглядела только Голощекина. Я раньше его видела и в лицо знала. На другой день (19 июля) рано утром на зорьке, когда я корову выгоняла, этот автомобиль назад прошел. В нем опять сидели Голощекин с несколькими людьми, но этими или другими, не знаю. Он сидел в автомобиле и спал». Видели этот автомобиль и в Верх-Исетске, когда он возвращался в город. Свидетель Зубрицкая показывала: «В автомобиле были какие-то люди. Я ни костюмов их, ни наружности не разглядела. Они все сидели понурые, головы свесили, как бы пьяные или сонные, не выспались» (Соколов Н.А. Убийство царской семьи. Баку, 1991, с. 305).

18 июля появлялся на руднике и Юровский. Его легковая машина привезла лопаты. Поскольку Юровский немногословен в рассказе о втором дне после убийства, необходимо дать слово и другим свидетелям и участникам преступления.

«ПЕПЕЛ БЫЛ ЗАРЫТ»

Петру Ермакову, бывшему каторжнику, начальнику боевой дружины и военному комиссару Верх-Исетска поручено было с самого начала захоронение убитых. Два дня он находился в Урочище. Ермаков оставил 2 свидетельства. В рукописном тексте, подготовленным для сборника материалов к 10-летию убийства Романовых оставлено краткое описание «первого крематория»: «В ночь на 17 июля все трупы были достаты из шахты для того, чтобы окончательно покончить с Романовыми и чтобы ихние друзья не думали создавать святых мощей. Все трупы с помощью серной кислоты и бензина были сожжены» (Жук Ю.А. Исповедь цареубийц.., с. 46).

В сохранившемся рукописном варианте 40-50 годов под заголовком «Царь нашел свое место» сказано следующее: «С 17 на 18 я снова прибыл в лес, привез веревку, меня спустили в шахту... когда всех вытащили, тогда я велел класть на двуколку, отвезли от шахты в сторону, разложили на три группы дрова, облили керосином, а самих серной кислотой, трупы горели до пепла и пепел был зарыт. Все это происходило в 12 часов ночи с 17 на 18 июля». (там же, с. 111).

Бывший чекист Исайя Родзинский, хоть и жаловался на память, но подробности вспомнил. Отвечая на вопросы спустя 46 лет, из которых отсидел в сталинских лагерях 15 лет, вспоминал он 15 мая 1964 г. в Комитете по радиовещанию и телевидению: «Но вот помню, Николай сожжен был, был этот самый Боткин... я сейчас не могу вам точно сказать, вот уж память. Сколько мы сожгли то ли четырех, то ли пять, то ли шесть человек сожгли. Кого точно, это я уже не помню. Вот Николая точно сожгли, помню Боткина и по-моему, Алексея. Долго жгли их. Поливали керосином. Лили еще что-то такое сильнодействующее, дерево подкладывали. Долго возились с этим делом. Я даже вот пока горели, съездил доложился в город. Съездил и потом снова приехал. Уже ночью было. Приехал на легковой машине, которая принадлежала Берзину. Вот так, собственно говоря, захоронили» (там же, с. 426).

Г.П. Никулин, помощник коменданта, пользовавшийся его особым расположением, участник расстрела Царской Семьи и слуг, вспоминал: «Как мне Юровский рассказывал... доставили несколько бутылей серной кислоты. Разожгли такие громадные костры и начали эти трупы сжигать: часть серной кислотой, часть - кострами» (Жук Ю.А. Исповедь цареубийц.., с. 214).

Комиссар снабжения П. Войков, по воспоминаниям дипломата Г.З. Беседовского (впоследствии невозвращенца), подвыпив рассказывал ему в канун 1927 г. в Варшаве, как «он должен был приготовить все необходимое для уничтожения трупов. Для этой работы были выделены 15 ответственных работников екатеринбургской и верхисетской партийных организаций. Они были снабжены новыми остроконечными топорами, такими какими пользуются в мясных лавках для разрубания туш. Помимо того, Войков приготовил серную кислоту и бензин. Уничтожение трупов началось на следующий же день и велось под наблюдением Голощекина и Белобородова, несколько раз приезжавших из Екатеринбурга в лес. Самая тяжелая работа состояла в разрубании трупов. Войков вспоминал эту картину с невольной дрожью. Он говорил, что когда эта работа была закончена, возле шахты лежала громадная кровавая масса человеческих обрубков, рук, ног, туловищ и голов. Эту кровавую массу поливали бензином и серной кислотой и тут же жгли двое суток подряд. Взятых запасов бензина и серной кислоты не хватило. Пришлось несколько раз подвозить из Екатеринбурга новые запасы и сидеть все время в атмосфере горелого человеческого мяса, в дыму, пахнущем кровью. ... Это была ужасная картина. Мы все участники сжигания были подавлены этим кошмаром. Даже Юровский и тот под конец не вытерпел и сказал, что еще таких несколько дней - и он сошел бы с ума» (Беседовский Г.З. На пути к термидору. М., 1997, с. 111-116).

Через три дня после похорон останков пьяные красноармейцы хвалились коптяковским крестьянам: «Мы вашего Николку и всех там пожгли». О сожжении говорил крупный большевистский деятель Валек, за три часа до расстрела допрошенный Соколовым. Он показал, что после беседы с Белобородовым у него сложилось впечатление, что тела убитых сожгли.

Каждое из свидетельств требует особого анализа, в связи с личностью, которой оно принадлежит. События и даты прошлого мешались в сознании убийц не только по давности лет, но и по желанию скрыть нечто важное. На вопрос, кто участвовал в расстреле царской семьи, Родзинский отвечает спустя 46 лет кратко - не помню. Не помнить ни одного имени было для бывшего сотрудника ЧК безопаснее и спустя десятилетия. В вещах второстепенных Родзинский многословен и помнит многое. Петр Ермаков всячески стремится доказать свои заслуги, все руководство похоронами приписывает себе. Но все так или иначе рассказывают об уничтожении тел убитых огнем и кислотой. В отличие от многочисленных свидетелей, Юровский с красноармейцем Сухоруковым остаются единственной парой. которая утверждает, что тела 9 человек были захоронены в общей могиле в Поросенковом Логу. Но у Юровского, казалось бы, неоспоримое вещественное доказательство: могила, с размерами указанными с точностью до аршина!

ОГОВОРКА

Есть в воспоминаниях Юровского странная оговорка. «Кто-то из послеприбывших красногвардейцев принес мне довольно большой бриллиант, весом каратов 8 и говорит, что вот, возьмите камень, я нашел там, где сжигали трупы» (Жук Ю.А. Исповедь цареубийц.., с. 287). Это написано в 1922 году в Москве, в бумагах, сохранившихся в машинописном варианте с рукописной правкой. О каком сжигании трупов говорил красноармеец, если по рассказам Юровского, на руднике сжигали только одежду? Но записано и не исправлено. Лжец мешает правду с ложью и увязает в собственной лжи. Для Юровского, сына человека, державшего ювелирную лавку, одно воспоминание блеска бриллианта в 8 каратов заставило позабыть об осторожности. Драгоценности, обагренные кровью, позволили ему впоследствии в Кремле получить должность Председателя отдела по реализации ценностей Гохрана НКФ РСФСР. Оговорку в машинописном тексте с рукописной правкой никто не решился исправить и она дошла до наших дней, как и ошибка с Демидовой, как свидетельство убийцы против себя.

Тяга коменданта к сокровищам не была тайной для находившегося в заточении Императора. Личную вещь царской семьи - шкатулку с царскими драгоценностями Юровский проверял каждое утро. По его же признанию, он предлагал изъять ее еще при жизни царя, но не получил согласия «товарищей». По утрам арестованный царь встречал его словами: «Шкатулка на месте», читая алчную душу, как раскрытую книгу. Если бы понадобился портрет, выражающий сущность Юровского, то он оставлен в воспоминаниях П. Медведева: «Трупы лежали на полу в кошмарных позах, с обезображенными от ужаса и крови лицами. Пол сделался совершенно скользким. Спокоен был один Юровский. Он хладнокровно осматривал трупы, снимая с них драгоценности».

Все дни, связанные с убийством и уничтожением тел, Юровский находился на подъеме. Его необычайная энергия, отмеченная товарищами, поистине была дьявольской. Хладнокровное убийство 13-летнего цесаревича Алексея и раненых сестер говорит о садистических наклонностях личности. Склонность «давить людей» отмечали и его родственники. После двух дней постоянных разъездов и двух бессонных ночей 19 июля Юровский появился на сцене местного театра, «напялив», по его выражению, мундир убитого царя, глумясь над убитым, «чтоб поднять настроение публики», ожидавшей наступления белых. Желание унизить и самому сыграть роль императора в дьявольском спектакле говорит о маниакальном тщеславии. Вечером 19 июля с чемоданами с отобранными драгоценностями, сбрив бороду, под фамилией Орлова он спешно убыл в Москву. Психологический портрет Юровского однозначен: садист, лжец, алчный, завистливый, хитрый и верный пес инфернальных хозяев. Именно он стал главным суфлером в 1993-1998 г. в спектакле захоронения «екатеринбургских останков»!

ТАЙНА ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВАЖНОСТИ

Если согласиться с фактом сожжения тел членов Царской Семьи и их слуг, становится объяснимой «ошибка» Юровского, которая была всего лишь констатацией трудности опознания трупов, которые начали обезображивать всеми доступными способами. Начиная с утра 18 июля, когда на рудник были доставлены бензин и кислота, Юровский эпизодически наблюдал и процесс сожжения, находясь в разъездах - этим занимались Ермаков, Голощекин и Белобородов. Возвращаясь из Екатеринбурга, он видел обезображенные огнем, кислотой, топорами (которые применялись для сожжения частями) трупы. Если он и ошибался в их опознании, то добросовестно. Для быстрейшего уничтожения были разведены три костра, давались команды, какие группы тел на них располагать. Не исключено, что Юровский хотел символически сжечь мать с сыном. Отрывочные эпизоды («были открыты бочки с керосином») использованы Юровским в рассказах, но с перенесением места действия в Поросенков Лог. К 9 вечера 18 июля обоз из телег и автомобиля, уходивший с рудника и встреченный Юровским, который в очередной раз возвращался из Екатеринбурга, мог везти только остатки обожженных костей и пепла. Неслучайно версия о том, что тела двух человек, о которых говорит Юровский, были сожжены не в Поросенковом Логу, а предварительно на руднике, высказана и официальным участником расследования - геологом Авдониным, группа которого занималась раскопами екатеринбургских останков (просто в Поросенковом Логу для сожжения не было времени).

Внезапная смерть в Париже во дворе дома следователя Н.А. Соколова и пропажа документов его следствия лучше всего свидетельствуют о том, что существовала тайна гибели Царской Семьи, которую раскрыл Соколов, и существовали могущественные силы, заинтересованные в сокрытии этой тайны. Сам факт убийства Царской Семьи уже не был тайной и признан большевистской властью. Что же должно было оставаться тайной? Это, конечно, имена высоких организаторов и вдохновителей расправы с Царской Семьей, которым верно служил Юровский. С исполнителями, к которым он принадлежал, было проще. Убийца, с болезненной жаждой славы, желанием остаться в истории, пусть даже искупавшись в крови невинных, он приписывал себе главную роль, как и главный его соперник за право называться цареубийцей Петр Ермаков, с его рассказами на встречах с рабочими и подарком в музей револьвера-орудия убийства. Многие красноармейцы-похоронщики погибли в гражданскую войну. Другие были готовы умереть, но сохранить «государственную тайну». В 1928 году бывшего красноармейца инвалида Г.И. Сухорукова, который искренне написал, что «никак не представлял, что придется через одиннадцать лет воскресить эти факты в своей памяти», попросили написать воспоминания. Юровский в это время занимал ответственный пост Председателя отдела реализации ценностей Гохрана НКФ РСФСР. Сухоруков написал - подтвердил двумя фразами захоронение убитых в Поросенком Логу и сжигание двух тел. Но вспомнил и клятву: «Приблизительно 18 или 19 июля из отряда нас отбирают 12 человек и говорят: "Товарищи, Вам вверяется тайна государственной важности. С этой тайной вы должны умереть и горе будет тому, кто не оправдает нашего доверия". Мы говорим, что мы добровольцы... готовы на все» (там же, с. 458).

Кроме имен подлинных организаторов, тайной должно было остаться еще нечто, о чем говорил Войков: «Мир никогда не узнает, что мы с ними сделали». Что, кроме факта расстрела, объявленного советской властью, имело такое значение, что должно было оставаться тайной для целого мира? Не ответив на этот вопрос, мы не поймем почему до конца жизни лгал Юровский и в чем он лгал. Причина заключается в слове, которое постоянно всплывает в воспоминаниях похоронщиков. Это слово МОЩИ . Здесь мы переходим из земных реалий в область духовных предметов. О мощах рассуждали и темные, безграмотные ермаковы и сухоруковы, и полуобразованные юровские и знающие несколько языков войковы. Проводники и служители врага рода человеческого, убийцы и лжеца по определению. они на подсознательном уровне знали, что неизбежно почитание убиенного Царя и его близких. И неизбежное сбылось. Крестные ходы в память прославленного Царя мученика и его семьи с 2000 года пошли по всей России. В 2015 году почтить память Царственных Мучеников в Екатеринбурге собралось 60 тысяч человек. В ночь на 17 июля паломники прошли 20 км крестным ходом из Храма-на-Крови воздвигнутого на месте расстрела на Ганину Яму, где уничтожались тела убитых. Среди паломников из 10 стран выделялась группу самураев в боевых доспехах - их предки принимали цесаревича Николая во время его путешествия на Восток.

Уничтожить возможные МОЩИ было несомненно, одной из целей преступников. Сооружение же ложной Царской могилы с трупами есть подлинно дьявольская хитрость. Она решала две задачи: лишить верующих подлинных святых мощей и скрыть ритуальный каббалистический обряд с головой врага. Соколов был убежден, что тела членов Царской Семьи были обезглавлены. Древнейший оккультно-масонский обряд был совершен адептами врага рода человеческого. Могила, в которой сохранены черепа убитых, но в которой нет мощей - такая ложь стоила того, чтобы лгать Юровскому до конца его дней. Спустя почти 100 лет после описываемых событий правда о екатеринбургских останках стала мерилом духовной зрелости православного русского народа. Тот, кто прикасается к делу об убийстве Царской Семьи, не может не ощущать великого напряжения борьбы, которая выливается в изощренную схватку лжи и истины и не только на просторах России, но и за ее пределами. На лжи, крови и пепле под Екатеринбургом строилась коммунистическая утопия - с зеркальной ложью и кровью повседневной жизни. Новое И сколько народ будет почитать ложное святым, столько будет обманут во всех надеждах и начинаниях, пребывая в рабстве духовном и физическом, несущим деградацию и гибель. Нет сейчас более важной проблемы, несмотря на кризисы, войны и катастрофы, чем истина о гибели Царской Семьи.

Комментариев 9

Комментарии

9. р.Б. Людмила : ответ на 1 Новиков А.А.
2016-06-20 в 02:59

Это "результаты" генетической экспертизы весьма ловко обходят истину. Но это только на первый взгляд. Со второго взгляда эти результаты очень неуклюжи и топорны.

8. : Соловьев Анатолию Дмитриевичу Степанову
2016-05-17 в 10:38

Уважаемый Анатолий Дмитриевич!
По роду моей деятельности мне достаточно часто приходится встречаться с проблемами сохранности трупов, их опознанием и т.п. Только в этом году я работал по 14 погибшим людям. Я не собираюсь читать лекции по судебной медицине, любой профессионал судебный медик может сказать об этом лучше меня, но вопросы, связанные с идентификацией останков, я изучил фундаментально. Специалисты, работавшие по останкам, найденным в Поросенковом логу, говорят о том, что кости черепа у всех девяти человек были повреждены. По-видимому, Юровский и его команда специально обезобразила лица еще в районе Ганиной Ямы. Многочисленные свидетели, собравшиеся ночью у железнодорожного переезда № 184, показали следователям Сергееву и Соколову то, что ночью в логу происходили какие-то события, связанные с прибытием грузовика. Нет ничего удивительного, что участники сокрытия и уничтожения сами не смогли опознать убитых, лица которых были обезображены, а внешний облик тел мог сильно измениться, поскольку они достаточно долго пролежали в самое теплое время года в районе Ганиной Ямы. Нет ничего удивительного, что останки, исключая Цесаревича Алексея, могли перепутать. Ошибку Юровского относительно принадлежности останков сожженной женщине исправили антропологи и судебные медики. Они уверенно идентифицировали трупы не только по генетическим признакам, но, прежде всего, опознали по фотографиям. Установлено, что был сожжен один женский труп, который принадлежал Великой княжне Марии.
Материалы в « » всегда подаются так, что якобы не проводились ни антропологическая, ни стоматологическая экспертизы, что вопросы, связанные с анализом исторических документов вовсе не решались и сейчас некие авторы открывают «истины», неизвестные следствию.
Несколько слов об антропологии и стоматологии. В уголовном деле находится несколько томов заключений специалистов, касающихся судебно-медицинских и антропологических исследований. Например, в стоматологическом исследовании принимали участие ученые с мировым именем, такие как основоположник современной антропологической одонтологии Александр Александрович Зубов, стоматолог, 30 лет, лечивший зубы Сталину, Берии, и всем членам Политбюров Алексей Иванович Дойников, профессор Гурген Амаякович Пашинян – ученый с мировым именем; известнейший Санкт-Петербургский стоматолог профессор Владимир Николаевич Трезубов и многие другие известные ученые. Об их деятельности написаны тома. Ряд ученых в области антропологии вошел в экспертную комиссию по личной просьбе Святейшего Патриарха Алексия II.
Историческими исследованиями занимались десятки профессионалов, отработавшие все российские ведомственные и государственные архивы. Несмотря на критику авторов, имен которых я ни разу не видел в листах ознакомления с документами в российских архивах, тема гибели Царской Семьи тщательно проработана. Иначе как могло получиться, что несмотря на крики оппонентов о полной «неисследованности» архивов с 1996 года в мире не было найдено ни одного сколь-нибудь значимого документа хоть как-то подорвавшего позиции современного следствия? Может быть потому, что историки и архивисты основательно поработали над исследованием темы посмертной судьбы Царской Семьи?
Теперь несколько слов об Ольге Николаевне Куликовской-Романовой. Её роль в деле о «екатеринбургских останках», прежде всего, политическая. Она для меня ни мужчина, ни пожилая симпатичная женщина. Я не обсуждаю её личную жизнь и деятельность. Для меня она жесткий и беспринципный политик, сознательно вводящий в заблуждение православное сообщество. У неё, на первый взгляд, очень сильные «козыри». Ольга Николаевна многократно заявляла о том, что генетики, проводившие исследование крови её покойного мужа полностью исключили его родство с людьми, останки которых были найдены под Екатеринбургом. Исследуя кровь Тихона Николаевича Куликовского-Романова, генетики не могли ошибиться и, если Ольга Николаевна права, то её доводы полностью «аннулируют» доводы официальных экспертов. Как это не странно, Ольга Николаевна никогда и нигде не предъявляла заключений по крови её мужа, подготовленных генетиками Рогаевым и Тацуо Нагаи. Если Ольга Николаевна предъявит заключения 1995 года православному сообществу и в них будет сказано о том, что нет признаков генетического родства Тихона Николаевича с «екатеринбургскими останками», я публично встану на колени перед Ольгой Николаевной и попрошу прощения за все нанесенные ей обиды. В противном случае, если заключения не будут обнародованы или они полностью не совпадают с выводами Ольги Николаевны, Вы можете убедиться в моральных качествах своего «кумира», которого так долго «раскручивали» одураченные и дурачащие публику почитатели.
Я ничего не имею против публикации статей, подобных статье Людмилы Тихоновой. Единственная просьба к авторам, хотя бы поверхностно разбираться во всей теме и объективно относиться к фактам и свидетельствам недобросовестных авторов вроде невозвращенца Беседовского.

С уважением

7. Избицкая Е.Н. : О ДНК
2016-05-11 в 09:19

За 10 лет изучения темы идентификации останков мне не удалось найти формулы ДНК, полученные японским герметиком, которые якобы не совпали с формулами ДНК официальной ДНК экспертизы. Только слова о том, что формулы отличаются. А вот насколько, нигде никто не указывает.

Не понятно, зачем скрывать результаты ДНК экспертиз при опровержении результатов официального следствия?

6. Люся : к.4 .Следователь- криминалист Соловьёв.
2016-05-08 в 09:27

Да уж Вы,господин следователь,слишком предвзято относитесь к Ольге Николаевне,а она не обращает на это внимание и борется в очередной раз с ветряными мельницами.Я не могу понять одного,всё таки почему за основу следствия взяты документы следователя Соколова.А как же документы следователя Наметкина и Сергеева.Куда они исчезли?И почему Вы о них ни слова не пишите.А в них,как сообщается источниками признаков расстрела и тем более трупов не обнаружено было.Вам удобна версия Соколова,но если бы он написал как Наметкин и как Сергеев,он свою книгу из мира фантастики не написал бы.Я уже писала про украинский след кого-то спасшихся и нашла всё таки информацию,что в 1920 году часть семьи находилась в Киеве.А это уже два случая за то,что Соколов был неправ.Генетические данные в стране,которой выгодна вся усопшая семья,какие угодно могут написать,а независимые экспертизы делать в стране,где возможно храниться царское золото просто абсурд.Нужны исторические исследования,спрятанные от людских глаз показания свидетелей тех времён.Колчаку-то самому тоже живые не нужны были,он же императором Сибири хотел стать.Но судьба или провидение распорядилось по другому.Вот провидение никак не обмануть,оно никому не подчиняется и поэтому по крупицам оно идёт своим путём,как бы мы другого не хотели.Как один провидец сказал "сенсация веков впереди,мир будет потрясён",как вы думаете о чём он имел ввиду?.

5. Анатолий Степанов : 4. Следователь-криминалист Соловьев: Пора Ольге Николаевне Куликовской-Романовой сказать правду
2016-05-07 в 22:31

Как говорится, кто про что, а вшивый про баню. Я понимаю, Владимир Николаевич, что Ольга Николаевна Куликовская-Романова Вам поперек горла. Все пытаетесь ей как-то отомстить? А не получается. Хоть как-то да дискредитировать. Сколько всякой грязи про нее от Вас я наслушался во время Ваших телефонных звонков мне?!
Но причем тут Ольга Николаевна? Статья Людмилы Тихоновой вообще-то посвящена теме сравнительно-исторического иследования показаний Юровского. Генетика генетикой, пускай генетики сравнивают и представляют свои результаты. Но генетика - это не царица доказательств, как когда-то у Вышинского было признание обвиняемого, и выбивали из обвиняемых признания поточным методом. Конечно, сегодня на генетику молятся криминалисты, а завтра может выясниться, что нынешние методы дают не вполне достоверный результат. Поэтому нужны и другие экспертизы - антропологическая, стоматологическая, историческая. Пока Вы вместе с С.Мироненко руководили расследованием и исследованием полноценной историчсой экспертизы не проводилось, поэтому пытаются отдельные авторы восполнить Ваши недоработки, а Вы от них отмахиваетесь.
Разве нет проблемы в том, что Юровский настойчиво говорит, что "сожгли Демидову". Это надо объяснить. Человек может ошибаться, конечно, но тогла можно ли верить показаниям Юровского? Тем паче, что это - показания убийцы, который всегда стремится исказить обстоятельства преступления.
Поэтому я считаю статью Тихоновой полезной в смысле постановки вопросов, на которые необходимо будет дать ответ.

4. Следователь-криминалист Соловьев : Пора Ольге Николаевне Куликовской-Романовой сказать правду
2016-05-06 в 10:27

Уважаемые посетители сайта!
Появилась очередная «тысяча первая» статья, якобы доказывающая несостоятельность версии сегодняшнего следствия о захоронении останков в районе Старой Коптяковской дороги.
В июле 1918 года свершилось великое и жуткое событие – была расстреляна Семья и верные слуги Царя. Есть свершившееся, представляющее собой абсолютную истину, а есть истолкования, более или менее объективно передающие эти события.
Мне вспомнилась дневнеиндийская притча, где слепые осматривают слона. Каждый описывает его какую-то часть и ни одно из описаний не является верным.
В отличие от древнеиндийских слепцов следствие подошло к теме, как мне видится, достаточно полно. Были рассмотрены все возможные версии трагедии. Тема изучалась как со стороны исторических, так и естественнонаучных источников. Я не буду раскрывать следственные тайны, но, как говорится, цыплят по осени считают. Мой взгляд на завершение исследования, находящегося под неусыпным контролем Святейшего Патриарха, вполне оптимистичен.
Вернусь к статье госпожи Людмилы Тихоновой. О чем говорят все участники событий, связанных с посмертной судьбой Царской Семьи? Они говорят о том, что останки были вывезены с территории Четырехбратского рудника. Все участники событий в качестве конечного пункта называют тот участок Старой Коптяковской дороги, где и были найдены останки.
Анализируя следственные материалы следователя Соколова, мы можем уверенно сказать о том, что он нашел «мостик из шпал» и следственным путем доказал время появления «мостика», установил, что в этом месте чекисты долгие часы производили какие-то манипуляции. Из материалов «соколовского» уголовного дела следует, что он провел поверхностный осмотр «мостика из шпал» без каких-либо раскопок. Из материалов того же уголовного дела следует, что Соколов добросовестно не осмотрел и не изучил найденные в районе Ганиной Ямы фрагменты костей и не даже организовал их самое примитивное научное исследование.
Мне очень нравятся замысловатые рассуждения Петра Мультатули, где он описывает якобы существовавшие сложнейшие ритуальные манипуляции. Подкину ему «полешко в костер» для дальнейших мудрствований. Никто не задумывался, почему же такие хитрые «жидомасоны» вроде Юровского не привели в относительный «порядок» район Ганиной Ямы. Что стоило, сгрести содержимое кострищ в пару мешков и выбросить содержимое в один из многочисленных уральских прудов? После этого ни один Соколов не нашел бы каких-то подтверждений манипуляций с трупами в районе Ганиной Ямы. Ответ прост. Большевики точно знали, что трупов в этом районе нет и любой следователь придумает тысячу версий, но пойдет по ложному следу. Что касается «супового набора» - фрагментов скотских костей, найденных следователями, то возможно Юровский и предполагал, что их примут за «мощи». Он, по-видимому, просто «пошутил» над наивными православными. Эта «шутка» дорого обходится поверхностным исследователям и сегодня.
Хорошо это или плохо, но Господь не дал сотворить «мощи» из скотских костей и они так и исчезли где-то в событиях Второй мировой войны.
Я не буду устраивать «разбор полетов» статьи госпожи Людмилы Тихоновой. В ней много «детских» ошибок, касающихся биографии Юровского, оценки достоверности лживых мемуаров Беседовского и т.п. Об этом было сказано много раз.
Я хочу вернуться к более серьезным вопросам. « » на протяжении многих лет основной «медийной фигурой» сделала Ольгу Николаевну Куликовскую-Романову. Эта женщина в 1995 году реально сорвала захоронение останков Царской Семьи, солгав Правительству и Патриарху о том, что у неё имеется заключение двух генетиков – Евгения Рогаева и Тацуо Нагаи о том, что генотип её покойного мужа полностью исключает возможность принадлежности «екатеринбургских останков» Царской Семье. Я достоверно знаю о том, что у Ольги Николаевны действительно имеются заключения упомянутых мной ученых. Не могла бы « » обратиться к Ольге Николаевне с просьбой опубликовать эти заключения. Только тогда можно объективно прийти к выводу, что собой представляли заявления Куликовской-Романовой, сознательную ложь или добросовестное заблуждение.

3. eavm : про память
2016-04-30 в 01:22

"Юровский плохой памятью не страдал..." - автор статьи сравнивала версии записок и прочих мемуаров Юровского или просто "рубит" свои умозаключения наобум? Простой пример о времени приезда Голощекина к Юровскому и передачи приказа о расстреле:

1. "16-го в 6 ч. веч. Филипп Г-н предписал привести приказ в исполнение." - записка.
2. "16 июля 1918 года часа в 2 днем ко мне в дом приехал товарищ Филипп и передал постановление Исполнительного Комитета о том, чтобы казнить Николая..." - мемуары «исповедь палача...»
3. "Близко к середине июля Филипп мне сказал, что нужно готовиться в случае приближения фронта к ликвидации. Как будто 15-го вечером, или 15-го утром он приехал и сказал, что сегодня надо это дело ликвидировать..." - стенограмма совещания старых большевиков 34 г.
4. "15 июля утром приехал Филипп и сказал, что завтра надо дело ликвидировать." - другой вариант стенограммы.

2. Избицкая Е.Н. : Опять хождение по кругу
2016-04-29 в 19:26

\\По утверждению криминалиста-эксперта Ю.Григорьева, «такое количество пуль не могло быть только в одежде. Пули подвергались действию огня и кислоты, находясь в тканях тела. Следовательно, факт расчленения тел, воздействия на них фрагментами кислоты и сожжением неоспорим» (Григорьев Ю. Последний император. с. 264). Повторим, что если на костре сжигали одежду убитых, не обрабатывая кислотой (а кислоту привезли только на следующий день, для «обезображивания»), пули должны были быть целыми. Но исчезнувшие медные оболочки и вытекшие свинцовые сердечники свидетельствуют, что пули подверглись действию огня и кислоты - и не в одежде, которую сжигали в первый день, а в телах убитых. В материалах официального расследования вопрос о том, на что и как было использовано горючее, откуда взялись пули в кострах не ставился.\\

Следовать Соколов сделал заключение о том, что все тела сожгли,а головы отчлинили, только потому, что не нашел останков и зубов. Но если тела не сожгли, а головы не отчлинили, а останки захоронили под " мостиком из шпал", то в таком случае тоже на рудника не будет ни останков, ни зубов. Идентификация останков, найденных в 1991 году может опровергнуть версию следователя Соколова в случае их принадлежности членам царской семьи и лицам из их окружения.

Согласно выводам американских экспертов и журналистского расследования А. Саммерса и Т. Мангольда, расстрела женской части царской семьи не было, пока женщины находились в корсетах. Из этого следует, что женщин довезли до шахты живыми, там их раздели и только после этого расстреливали. А это означает тот факт, что часть пуль могла попасть в место сжигания одежды минуя жертв расстрела или жертвы получали сквозные пулевые ранения. Странно, что все выводы экспертов подводятся только под одну версию - версию следователя Соколова. А 100% доверять рассказам Юровского и другим участникам расправы над царской семьей тоже самое, что выслушивать исповедь бесноватых.

После Великой Октябрьской социалистической революции являлся членом Военного отдела, председателем следственной комиссии Уральского областного ревтрибунала, товарищем комиссара юстиции Уральской области, членом коллегии областного ЧК. Комендант дома особого назначения (г.Екатеринбург), где содержался Николай П с семьей. С конца 1918 г. работал в Москве, был членом коллегии МЧК, позднее заместителем заведующего административного, отдела Моссовета.

В тридцатых годах в лагеря и на смерть отправлялись один за другим виднейшие партийцы. В 1935 году пришла очередь и его семьи. Красавица Римма, любимица комсомола, была арестована и отправлена в лагерь. Он было бросился за помощью к Голощекину, но и тот ему помочь не смог.
Теперь он должен был доказать: партия - его семья.
И если партии нужна его дочь...
По-прежнему они встречались на квартире Медведева и вспоминали. Все о том же, о расстреле. Больше в их жизни уже ничего не было. Прозаично вспоминали об Апокалипсисе за чашкой чая. И обсуждали, кто все-таки выстрелил первым.
Сын чекиста Медведева: "Однажды Юровский пришел торжествующий - ему привезли вышедшую на Западе книгу, где было черным по белому написано, что это он - Юровский - убил Николая. Он был счастлив..."

В 1938-м, в том же году двадцатилетнего юбилея убийства Царской Семьи и в том же самом июле умирал от мучительной язвы Яков Юровский.
Сын чекиста Медведева: "Отец говорил, что в последнее время у Юровского было плохо с сердцем, сильно переживал за дочь. И не мог ничего сделать. Никак помочь ей не мог".
Да, теория оказалась куда легче практики. А на практике отдать дочь... вот и платил железный комендант и сердцем и язвой. Смертельная язва пожирала его внутренности. И уже зная, что умрет, в тот душный июльский день написал он письмо своим детям.
Окруженный бесконечными мертвецами, с отправленной на муки любимой дочерью, в ожидании гибели ближайших друзей - в страшном 1938 году он пишет своим детям... о прекрасном прошлом, настоящем и будущем.

"Дорогие Женя и Шура! 3 июля по новому стилю мне минет шестьдесят лет. Так сложилось, что я вам почти ничего не рассказывал о себе, особенно о моем детстве и молодости... Сожалею об этом. Римма может вспомнить отдельные эпизоды революции 1905 года: арест, тюрьму, работу в Екатеринбурге. ( Жутковатая фраза! Где тогда могла несчастная Римма вспоминать о годах отца в царской тюрьме? В тюрьме советской, перед которой царская тюрьма ее отца была идиллией, санаторием. - Авт .)
В грозе Октября судьба повернулась ко мне самой светлой стороной... много раз видел я и слышал Ленина, он принял меня, беседовал со мной и как никто другой поддерживал меня в годы моей работы в Гохране. Мне посчастливилось близко знать вернейших учеников и соратников Ильича - Свердлова, Дзержинского, Орджоникидзе. Работать под их руководством, соприкасаться с ними по-семейному...
Судьба меня не обидела: если человек прошел три бури с Лениным и ленинцами, он может считать себя счастливейшим из смертных...
Хотя я смертельно устал от моих болезней, мне все еще кажется, что вместе с вами буду участвовать в будущих грядущих событиях, обнимаю вас, целую Римму, жен ваших и внуков моих. Отец ".

И, читая это предсмертное письмо, я все время вспоминал другое последнее письмо убитого им и его товарищами доктора Боткина. Эти письма - автопортреты двух миров.

Юровский умирал, достигнув цели: в Музее Революции лежала его "Записка", где было рассказано, что это он застрелил последнего царя. В многочисленных книгах, вышедших на Западе, это подтверждалось. Он мог назвать себя "счастливейшим из смертных".

Эдвард Радзинский "Эпилог"

Гордон. Редактирование истории.

Отец Александра Яковлевича - Яков Михайлович Юровский, бывший членом Екатеринбургского губчека и комендантом дома Романовых, привел в исполнение приговор Уральского Совета - расстрелял царскую семью и тех, кто верой и правдой служил ей. Значительно позже я узнал, что Уральский Совет лишь выполнил волю Ленина, Свердлова и Дзержинского, не пожелавших засветиться в этом чудовищном злодеянии. Узнал я, что, когда адмирал Колчак занял город, его контрразведка арестовала отца и мать цареубийцы, ушедшего в подполье. Но, убедившись в том, что они совершенно не причастны к делам сына, выпустила стариков на свободу. В этом свете распространявшиеся большевиками слухи о злодеяниях колчаковских банд выглядят, по меньшей мере, не убедительно.

Рассказал мне Алюшинский и о том, как сестру Александра Яковлевича Римму Яковлевну и ее мужа, занимавших крупные партийные посты, репрессировали в 1937 году, а их двоих сыновей взял на воспитание Александр Яковлевич - в то время капитан первого ранга, командир военного корабля. Хотя поступок по тем временам более чем рискованный, он не помешал ему дослужиться до звания инженера контр-адмирала, занять должность заместителя начальника артиллерийского управления Военно-морского флота СССР. В этой должности он прослужил всю войну и первые послевоенные годы. В начале 1952 года Юровского арестовали и бросили на растерзание «тройке». Адмирал держался мужественно. На обвинение в том, что у него в управлении слишком много лиц «некоренной национальности», ответил, что кадры надо подбирать по деловым и политическим соображениям, а не по их национальной принадлежности. Юровского бросили в тюрьму, но ему повезло: только год просидел он в камере-одиночке и вышел на свободу сразу после смерти кремлевского диктатора. Юровского восстановили в звании, вернули все ордена и предложили должность, соответствующую адмиральскому званию. Но он отказался, вышел в отставку и переехал в родной его сердцу Ленинград.

"СКОРБНЫЙ ПУТЬ КОНТР-АДМИРАЛА" Ефим Венгер

http://www.informprostranstvo.ru/N6_2006/vehi_6_2006.html

P . S . - Хроника

Конец июля 1918 - вызов Юровского и Голощекина в Москву.

Март 1919 г. - скоропостижная смерть Якова Свердлова

По вновь открытым данным в Ленина стреляли - Григорий Протопопов и Лидия Коноплева, сотрудники ЧК.

Расстреляны в 1939 г.

Римма Юровская

Автобиография

Юровской Риммы Яковлевны

4 апреля 197 г. я вступила в РСДРП (б), где уже были активными работниками отец и моя мать- Мария Яковлевна Юровская, член партии с 1917 г. В эти же дни создается юношеская организация при РСДРП (б) Екатеринбургском комитете и меня избирают председателем.

В августе 1917г. при создании «Социалистического Союза Рабочей Молодежи 3-й Интернационал» я избираюсь председателем Союза, а затем на 1-м Областном Съезде Совета в декабре 1917 г. зам. председателя, и потом председателем Уралобкома ССРМ. В марте 1918 г. с «Сотней Молодежи» ухожу на Дутовский фронт в качестве «сестры милосердия» в дружину Ивана Михайловича Малышева участвуя в боях на всем пути Дутовского похода.

Поработав пару месяцев в Областном отделе управления (тогда еще не было платных работников в комсомоле, работали не отрываясь от непосредственной работы), снова ухожу на Чехословацкий фронт. Участвовала в боевых действиях сестрой. Сначала на Златоустовском фронте, а после сдачи Златоуста, на Екатеринбургском, до падения Екатеринбурга. После создания 3-й армии на Колчаковском фронте (?) я работала до января 1919 г. в политотделе 3-й армии в бюро печати (г. Пермь). В 1918г., будучи избранной на 2-м Уральском Областном Съезде РКСМ делегатом на 1-й Всероссийский съезд РКСМ я избираюсь членом ЦК РКСМ. Возвратившись со съезда снова в армию, я по постановлению Уралобкома РКП (б) снова начинаю работать по организации молодежи. Уралобком комсомола переезжает в г. Киров (быв. Вятка) и временно прекращает свою деятельность. Я избираюсь председателем Вятского губкома РКСМ. Красная Армия освобождает Урал, я возвращаюсь в Екатеринбург, где снова избираюсь председателем Уралобкома, еду делегатом на 2-Всеросийский Съезд РКСМ. На 2-м Съезде меня избирают секретарем ЦК ВЛКСМ (?) в 1919г.

Секретарем ЦК я работала до 3-го Съезда ВЛКСМ (?) конец 1920г. С 1920-1921, работаю в Ростове на Дону секретарем Юго-Восточного Бюро ЦК ВЛКСМ. В 1922г. ЦК ВКП (б) посылает меня на учебу в Комвуз им. Свердлова (Москва).

В 1924 г. досрочно была выпущена из Комвуза. И работала в Пропгруппе ЦК партии по работе среди Ленинского призыва в заводах Мотовилихе и Надеждинском на Урале до

1926 г. Начиная с 1926 г. я работаю на руководящей работе в партийных органах: зав. Агитпроп 1-го райкома партии г. Свердловска, инструктор, а затем зав. Орготделом Свердловского окружкома партии до 1930 г. С 1930-1932 г. работала зав.отделом Пермского Горкома партии, с!932-1934 г, зав. отделом 4 –го Райкома партии г. Свердловска.

С 1934-1937г в г. Воронеже сначала секретарем парткома завода им. Ленина, потом секретарем Ворошиловского райкома партии г. Воронежа, будучи членом бюро Воронежского горкома и членом Обкома партии.

В 1937 г. постановлением оргбюро ЦК партии была направлена в Ростов на Дону где работала зав. промышленно-транспортным отделом Ростовского Горкома партии. В марте 1938 г. была репрессирована по ложно-клеветническим показаниям. Была в заключении в 1946г. (?), после чего работала с начала до 1950 г. начальником участка совхоза лагеря. С1950г. в Южном Казахстане экономистом МТС и до 1957 года в совхозе Пахта-Арал. В феврале-марте 1956г полностью реабилитирована и ЦК КПСС восстановлена в партии с прежним стажем.

В ночь с 16 на 17 июля 1918 года в подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге была расстреляна семья царя Николая II и несколько их приближённых. Расстрел был совершён по постановлению исполкома Уральского областного Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов во главе с большевиками. Непосредственно руководил расстрелом член Совета Яков Юровский. Вот его рассказ о тех событиях, простой и жуткий.

«15-го же я приступил к подготовке, так как надо было это сделать всё быстро. Я решил взять столько же людей, сколько было расстреливаемых, всех их собрал, сказав, в чём дело, что надо всем к этому подготовиться, что как только получим окончательные указания, нужно будет умело всё провести. Нужно ведь сказать, что заниматься расстрелами людей ведь дело вовсе не такое лёгкое, как некоторым это может казаться. Это ведь не на фронте происходит, а, так сказать, в “мирной” обстановке. Тут ведь были не просто кровожадные люди, а люди, выполнявшие тяжёлый долг революции. Вот почему не случайно произошло такое обстоятельство, что в последний момент двое из латышей отказались — не выдержали характера.

16-го утром я отправил под предлогом свидания с приехавшим в Свердловск дядей мальчика-поварёнка Седнева. Это вызвало беспокойство арестованных. Неизменный посредник Боткин, а потом и кто-то из дочерей справлялись, куда и зачем, надолго увели Седнева. Алексей-де за ним скучает. Получив объяснение, они уходили как бы успокоенные. Приготовил 12 наганов, распределил, кто кого будет расстреливать. Тов. Филипп [Голощекин] предупредил меня, что в 12 часов ночи приедет грузовик, приехавшие скажут пароль, их пропустить и им сдать трупы, которые ими будут увезены, чтоб похоронить. Часов в 11 вечера 16-го я собрал снова людей, раздал наганы и объявил, что скоро мы должны приступить к ликвидации арестованных. Павла Медведева предупредил о тщательной проверке караула снаружи и внутри, о том, чтобы он и разводящий всё время наблюдали сами в районе дома и дома, где помещалась наружная охрана, и чтобы держали связь со мной. И что уже только в последний момент, когда всё будет готово к расстрелу, предупредить как часовых всех, так и остальную часть команды, что если из дома будут слышны выстрелы, чтобы не беспокоились и не выходили из помещения и что уж если что особенно будет беспокоить, то дать знать мне через установленную связь.

Только в половине второго явился грузовик, время лишнего ожидания не могло уже не содействовать некоторой тревожности, ожидание вообще, а главное, ночи-то короткие. Только по прибытии или после телефонных звонков, что выехали, я пошёл будить арестованных.

Боткин спал в ближайшей от входа комнате, он вышел, спросил, в чём дело, я ему сказал, что нужно сейчас же разбудить всех, так как в городе тревожно и им оставаться здесь вверху опасно, и что я их переведу в другое место. Сборы заняли много времени, примерно минут 40. Когда семья оделась, я повел их в заранее намеченную комнату, внизу дома. Этот план мы, очевидно, продумали с т. Никулиным (тут надо сказать, что не подумали своевременно о том, что окна шум пропустят, и второе - что стенка, у которой будут поставлены расстреливаемые, - каменная и, наконец, третье - чего нельзя было предусмотреть, это то, что стрельба примет беспорядочный характер. Этого последнего не должно было быть потому, что каждый будет расстреливать одного человека и что всё, следовательно, будет в порядке. Причины последнего, то есть безалаберной стрельбы, выяснились позже. Хотя я их предупредил через Боткина, что им с собой брать ничего не надо, они, однако, набрали какую-то разную мелочь, подушки, сумочки и т. д. и, кажется, маленькую собачку.

Спустившись в комнату (тут при входе в комнату справа очень широкое, чуть не во всю стену окно), я им предложил встать по стенке. Очевидно, они ещё в этот момент ничего себе не представляли, что их ожидает. Александра Фёдоровна сказала: “Здесь даже стульев нет” . Алексея нёс на руках Николай. Он с ним так и стоял в комнате. Тогда я велел принести пару стульев, на одном из которых по правой стороне от входа к окну почти в угол села Александра Фёдоровна. Рядом с ней, по направлению к левой стороне от входа, встали дочери и Демидова. Тут посадили рядом на кресле Алексея, за ним шли доктор Боткин, повар и другие, а Николай остался стоять против Алексея. Одновременно я распорядился, чтобы спустились люди, и велел, чтобы все были готовы и чтобы каждый, когда будет подана команда, был на своём месте. Николай, посадив Алексея, встал так, что собою его загородил. Сидел Алексей в левом от входа углу комнаты, и я тут же, насколько помню, сказал Николаю примерно следующее, что его царственные родственники и близкие как в стране, так и за границей, пытались его освободить, а что Совет рабочих депутатов постановил их расстрелять. Он спросил: “Что?” и повернулся лицом к Алексею, я в это время в него выстрелил и убил наповал. Он так и не успел повернуться лицом к нам, чтобы получить ответ. Тут вместо порядка началась беспорядочная стрельба. Комната, хотя и очень маленькая, все, однако, могли бы войти в комнату и провести расстрел в порядке. Но многие, очевидно, стреляли через порог, так как стенка каменная, то пули стали лететь рикошетом, причем пальба усилилась, когда поднялся крик расстреливаемых. Мне с большим трудом удалось стрельбу приостановить. Пуля кого-то из стрелявших сзади прожужжала мимо моей головы, а одному, не помню не то руку, ладонь, не то палец задела и прострелила. Когда стрельбу приостановили, то оказалось, что дочери, Александра Фёдоровна и, кажется, фрейлина Демидова, а также Алексей были живы. Я подумал, что они попадали от страху или, может быть, намеренно, и потому ещё живы. Тогда приступили достреливать (чтобы было поменьше крови, я заранее предложил стрелять в область сердца). Алексей так и остался сидеть, окаменевши, я его пристрелил. А [в] дочерей стреляли, но ничего не выходило, тогда Ермаков пустил в ход штык, и это не помогло, тогда их пристрелили, стреляя в голову. Причину того, что расстрел дочерей и Александры Фёдоровны был затруднен, я выяснил уже только в лесу.

Покончив с расстрелом, нужно было переносить трупы, а путь сравнительно длинный, как переносить? Тут кто-то догадался о носилках (вовремя не догадались), взяли из саней оглобли и натянули, кажется, простыню. Проверив, все ли мертвы, приступили к переноске. Тут обнаружилось, что будут везде следы крови. Я тут же велел взять имевшееся солдатское сукно, положили кусок в носилки, а затем выстелили сукном грузовик. Принимать трупы я поручил Михаилу Медведеву, это бывший чекист и в настоящее время работник ГПУ. Это он вместе с Ермаковым Петром Захаровичем должен был принять и увезти трупы. Когда унесли первые трупы, то мне, точно не помню кто, сказал, что кто-то присвоил себе какие-то ценности. Тогда я понял, что, очевидно, в вещах, ими принесённых, имелись ценности. Я сейчас же приостановил переноску, собрал людей и потребовал сдать взятые ценности. После некоторого запирательства двое, взявших их ценности, вернули. Пригрозив расстрелом тем, кто будет мародёрствовать, этих двоих отстранил и сопровождать переноску трупов поручил, насколько помню, тов. Никулину, предупредив о наличии у расстрелянных ценностей. Собрав предварительно всё, что оказалось в тех или иных вещах, которые были ими захвачены, а также и сами вещи, отправил в комендатуру. Тов. Филипп [Голощекин], очевидно, щадя меня (так как я здоровьем не отличался), предупредил меня, чтоб не ездил на “похороны”, но меня очень беспокоило, как хорошо будут скрыты трупы. Поэтому я решил поехать сам, и, как оказалось, хорошо сделал, иначе все трупы были бы непременно в руках белых. Легко понять, какую спекуляцию они развели бы вокруг этого дела.

Распорядившись всё замыть и зачистить, мы примерно около 3-х часов, или даже несколько позже, отправились. Я захватил с собой несколько человек из внутренней охраны. Где предполагалось схоронить трупы, я не знал, это дело, как я говорил выше, поручено было, очевидно, Филиппом [Голощекиным ] т. Ермакову (кстати сказать, т. Филипп, как мне в ту же ночь сказал, кажется, Медведев Павел, он его увидел, когда тот бегал в команду, ходил всё время вблизи дома, немало, вероятно, беспокоившись, как тут всё пройдёт), который и повёз нас куда-то в В[ерх ]-Исетский завод. Я в этих местах не бывал и не знал их. Примерно в 2-3 верстах, а может быть, и больше, от Верх-Исетского завода нас встретил целый эскорт верхом и в пролётках людей. Я спросил Ермакова, что это за люди, зачем они здесь, он мне ответил, что это им приготовленные люди. Зачем их было столько, я и до сих пор не знаю, я услышал только отдельные выкрики: “Мы думали, что нам их сюда живыми дадут, а тут, оказывается, мёртвые” . Ещё, кажется, версты через 3–4 мы застряли с грузовиком среди двух деревьев. Тут некоторые из людей Ермакова на остановке стали растягивать кофточки девиц, и снова обнаружилось, что имеются ценности и что их начинают присваивать. Тогда я распорядился приставить людей, чтоб никого к грузовику не подпускать. Застрявший грузовик не двигался с места. Спрашиваю Ермакова: “А что ж, далеко место, им избранное?” Он говорит: “Недалеко, за полотном железной дороги” . А тут, кроме того, что зацепились за деревья, ещё и место болотистое. Куда ни идём, всё топкие места. Думаю, пригнал столько людей, лошадей, хотя бы телеги были, а то пролетки. Однако делать нечего, нужно разгружать, облегчать грузовик, но и это не помогло. Тогда я велел грузить на пролетки, так как ждать дольше время не позволяло, уже светало. Только когда уже рассветало, мы подъехали к знаменитому “урочищу”. В нескольких десятках шагов от намеченной шахты для погребения сидели у костра крестьяне, очевидно, заночевавшие на сенокосе. В пути на расстоянии также встречались одиночки, стало совершенно невозможно продолжать работу на виду у людей. Нужно сказать, что положение становилось тяжелым, и всё может пойти насмарку. Я ещё в это время не знал, что и шахта-то ни к чёрту не годится для нашей цели. А тут ещё эти проклятые ценности. Что их достаточно много, я ещё в этот момент не знал, да и народ для такого дела Ермаковым был набран никак не подходящий, да еще так много. Я решил, что народ надо рассосать. Тут же я узнал, что отъехали мы от города вёрст примерно 15–16, а подъехали к деревне Коптяки в двух-трёх верстах от нее. Нужно было на определённом расстоянии оцепить место, что я и сделал. Выделил людей и поручил им охватить определённый район и, кроме того, послал в деревню, чтобы никто не выезжал с объяснением того, что вблизи чехо-словаки. Что сюда двинуты наши части, что показываться тут опасно, затем, чтобы всех встречных заворачивали в деревню, а упорно непослушных и расстреливать, если ничего не поможет. Другую группу людей я отправил в город как бы за ненадобностью. Проделав это , я велел загружать трупы, снимать платье, чтобы сжечь его, то есть на случай уничтожить вещи все без остатка и тем как бы убрать лишние наводящие доказательства, если трупы почему-либо будут обнаружены. Велел разложить костры, когда стали раздевать, то обнаружилось, что на дочерях и Александре Фёдоровне, на последней я точно не помню, что было, тоже как на дочерях или просто зашитые вещи. На дочерях же были лифы, так хорошо сделаны из сплошных бриллиантовых и др[угих] ценных камней, представлявших из себя не только вместилища для ценностей, но и вместе с тем и защитные панцири. Вот почему ни пули, ни штык не давали результатов при стрельбе и ударах штыка. В этих их предсмертных муках, кстати сказать, кроме их самих, никто не повинен. Ценностей этих оказалось всего около полупуда. Жадность была так велика, что на Александре Фёдоровне, между прочим, был просто огромный кусок круглой золотой проволоки, загнутой в виде браслета, весом около фунта. Ценности все были тут же выпороты, чтобы не таскать с собой окровавленное тряпьё. Те части ценностей, которые белые при раскопках обнаружили, относились, несомненно, к зашитым отдельно вещам и при сжигании остались в золе костров. Несколько бриллиантов мне на следующий день передали товарищи, нашедшие их там. Как они недосмотрели за другими остатками ценностей! Времени у них для этого было достаточно. Вероятнее всего, просто не догадались. Надо, между прочим, думать, что кой-какие ценности возвращаются нам через Торгсин, так как, вероятно, их там подбирали после нашего отъезда крестьяне дер[евни] Коптяки. Ценности собрали, вещи сожгли, а трупы, совершенно голые, побросали в шахту. Вот тут-то и началась новая морока. Вода-то чуть покрыла тела, что тут делать? Надумали взорвать шахты бомбами, чтобы завалить. Но из этого, разумеется, ничего не вышло. Я увидел, что никаких результатов мы не достигли с похоронами, что так оставлять нельзя и что всё надо начинать сначала. А что делать? Куда девать? Часа примерно в два дня я решил поехать в город, так как было ясно, что трупы надо извлекать из шахты и куда-то перевозить в другое место, так как кроме того, что и слепой бы их обнаружил, место было провалено, ведь люди-то видели, что что-то здесь творилось. Заставы оставил охрану на месте, взял ценности и уехал. Поехал в облисполком и доложил по начальству, сколь всё неблагополучно. Т. Сафаров и не помню кто ещё послушали, да и так ничего не сказали. Тогда я разыскал Филиппа [Голощекина], указал ему на необходимость переброски трупов в другое место. Когда он согласился, я предложил, чтобы сейчас же отправить людей вытаскивать трупы. Я займусь поиском нового места. Филипп [Голощекин] вызвал Ермакова, крепко отругал его и отправил извлекать трупы. Одновременно я поручил ему отвезти хлеба, обед, так как там люди почти сутки без сна, голодные, измучены. Там они должны были ждать, когда я приеду. Достать и вытащить трупы оказалось не так просто, и с этим немало помучились. Очевидно, всю ночь возились, так как поздно поехали.

Яков Юровский. Фото: tsushima.su

Я пошёл в горисполком к Сергею Егоровичу Чуцкаеву, тогда предгорисполкома, посоветоваться, быть может, он знает такое место. Он мне посоветовал на Московском тракте очень глубокие заброшенные шахты. Я добыл машину, взял с собой кого-то из облЧК, кажется Полушина и ещё кого-то, – и поехали, не доехав версту или полторы до указанного места, машина испортилась, мы оставили шофёра чинить её, а сами отправились пешком, осмотрели место и нашли, что хорошо, всё дело только в том, чтоб не было лишних глаз. Вблизи здесь жил какой-то народ, мы решили, что приедем, заберём его, отправим в город, а по окончании операции отпустим, на том и порешили. Вернувшись к машине, а она сама нуждается, чтобы её тащить. Решил ждать случайно проезжающей. Через некоторое время кто-то катит на паре, остановил, ребята, оказалось, меня знают, спешат к себе на завод. С большой, конечно, неохотой, но пришлось лошадей отдать.

Пока мы ездили, возник другой план: сжечь трупы, но как это сделать, никто не знает. Полушин, кажется, сказал, что он знает, ну и ладно, так как никто толком не знал, как это выйдет. Я всё же имел в виду шахты Московского тракта, и, следовательно, перевозку, решил добыть телеги, и, кроме того, у меня возник план, в случае какой-либо неудачи, похоронить их группами в разных местах на проезжей дороге. Дорога, ведущая в Коптяки, около урочища, глинистая, так что если здесь без посторонних глаз похоронить, ни один бы чёрт не догадался, зарыть и обозом проехать, получится мешанина и всё. Итак, три плана. Не на чем ехать, нет машины. Направился я в гараж начальника военных перевозок, нет ли каких машин. Оказалась машина, но только начальника. Забыл я его фамилию, который, как потом оказалось, был прохвостом и его в Перми, кажется, расстреляли. Начальником гаража или заместителем начальника военных перевозок, точно не помню, был товарищ Павел Петрович Горбунов, в настоящее время зам. [председателя] Госбанка, сказал ему, что мне срочно нужна машина. Он: “А, знаю для чего” . И дал мне машину начальника. Я поехал к начальнику снабжения Урала Войкову добывать бензин или керосин, а также серной кислоты, это на случай, чтобы изуродовать лица, и, кроме того, лопаты. Всё это я добыл. В качестве товарища комиссара юстиции Уральской области я распорядился взять из тюрьмы десять подвод без кучеров. Погрузили всё и поехали. Туда же направили грузовик. Сам же я остался ждать где-то запропавшего Полушина, “спеца” по сжиганию. Я его ждал у Войкова. Но прождав до 11 часов вечера, так его и не дождался. Потом мне сообщили, что он поехал ко мне верхом на лошади, и что он с лошади свалился и повредил себе ногу, и что поехать не может. Имея в виду, что на машине можно снова засесть, уже часов в 12 ночи, я верхом, не помню с каким товарищем, отправился к месту нахождения трупов. Меня тоже постигла беда. Лошадь запнулась, встала на колени и как-то неловко припала на бок и отдавила мне ногу. Я с час или больше пролежал, пока снова смог сесть на лошадь. Приехали мы поздно ночью, шли работы по извлечению [трупов]. Я решил несколько трупов похоронить на дороге. Приступили копать яму. Она к рассвету почти была готова, ко мне подошёл один товарищ и заявил мне, что, несмотря на запрет никого близко не подпускать, откуда-то явился человек, знакомый Ермакова, которого он допустил на расстояние, с которого было видно, что тут что-то роют, так как лежали кучи глины. Хотя Ермаков и уверял, что тот ничего видеть не мог, тогда и другие товарищи, кроме сказавшего мне, стали иллюстрировать, то есть показывая, где тот был и что он, несомненно, не мог не видеть.

Памятник Царственным Страстотерпцам перед Храмом-на-Крови в Екатеринбурге. Фото: temples.ru

Так был провален и этот план. Яму решено было реставрировать. Дождавшись вечера, мы погрузились на телегу. Грузовик же ждал в таком месте, где он как будто был гарантирован от опасности застрять (шофером был злоказовский рабочий Люханов). Держали мы курс на Сибирский тракт. Переехав полотно железной дороги, мы перегрузили снова трупы в грузовик и снова засели вскоре. Пробившись часа два, мы приближались уже к полуночи, тогда я решил, что надо хоронить где-то тут, так как нас в этот поздний час вечера действительно никто здесь видеть не мог, единственно, кто мог видеть нескольких человек, - это был железнодорожный сторож разъезда, так как я послал натаскать шпал, чтобы покрыть ими место, где будут сложены трупы, имея в виду, что единственной догадкой нахождения здесь шпал будет то, что шпалы уложены для того, чтобы провезти грузовик. Я забыл сказать, что в этот вечер, точнее в ночь, мы два раза застряли. Сгрузив всё, вылезли, а второй раз уже безнадежно застряли. Месяца два тому назад я, перелистывая книгу следователя по чрезвычайно важным делам при Колчаке Соколова, видел снимок этих уложенных шпал, там так и указано, что вот место, уложенное шпалами, для пропуска грузовика. Так что перекопав целый район, они не догадались заглянуть под шпалы. Нужно сказать, что все так дьявольски устали, что уж не хотели копать новой могилы, но как всегда в таких случаях бывает, двое-трое взялись за дело, потом приступили другие, тут же развели костер, и пока готовилась могила, мы сожгли два трупа: Алексея и по ошибке вместо Александры Федоровны сожгли, очевидно, Демидову. На месте сжигания вырыли яму, сложили кости, заровняли, снова зажгли большой костер и золой скрыли всякие следы. Прежде чем сложить в яму остальные трупы, мы облили их серной кислотой, яму завалили, шпалами закрыли, грузовик пустой проехал, несколько утрамбовали шпалы и поставили точку. В 5–6 часов утра, собрав всех и изложив им важность сделанных дел, предупредив, что все должны о виденном забыть и ни с кем никогда об этом не разговаривать, мы отправились в город. Потеряв нас, мы уже всё кончили, приехали ребята из облЧК: товарищи Исай Родзинский, Горин и ещё кто-то. 19-го вечером я уехал в Москву с докладом. Ценности я передал тогда члену ревсовета III Армии Трифонову, их, кажется, Белобородов, Новоселов и ещё кто-то схоронили в подвале, в земле какого-то домика рабочего в Лысьве и в 19-м году, когда ехала на Урал комиссия ЦК для организации Советской власти на освобождённом Урале, я тогда тоже ехал сюда на работу, ценности тот же Новосёлов, не помню с кем, извлекли, а Н. Н. Крестинский, возвращаясь в Москву, увёз их туда. Когда в 21–23 году я работал в Гохране республики, приводя в порядок ценности, я помню, что одна из жемчужных ниток Александры Фёдоровны была оценена в 600 тысяч золотых рублей.

В Перми, где я проводил разборку бывших царских вещей, была снова обнаружена масса ценностей, которые были попрятаны в вещах до чёрного белья включительно, а добра всякого было не один вагон».

Предок президента России Дмитрия Медведева был палачом семьи последнего царя - Николая Романова.

Юровский и Михаил Медведев - именно они руководили расстрелом царской семьи. Авторитет Дмитрия Медведева гораздо выше авторитета Владимира Путина, чей предок всего лишь был поваром Ленина и Сталина.

Последние 500 лет правители России сами себе изыскивают великие биографии. «Царь» (великий князь) Иван Грозный гордился, что его предками были австрийские императоры и темник Мамай. У последних Романовых, как известно, «русская кровь» составляла около 1%. Ленин был всего лишь германским интеллигентом, Хрущёв - мелкопоместным хохлом: никакой романтики.

Наконец-то «дорогие россияне» получили себе в президенты героев: Борис Ельцын был старообрядческим могильщиком «империи зла», «Владимир Путин» (вторая версия его фамилии «Платов») - потомком династии поваров генсеков. Дмитрий Медведев долго скрывался под личиной «хипстера», пытаясь себя представить никчемным человеком.

Но это не так. Президент Дмитрий Анатольевич Медведев является потомком цареубийцы Михаила Медведева, заместителя Юровского и устроителя расстрела семьи Романовых.

Блог Толкователя получил записки тверского специалиста по генеалогии. Разумеется, мы не можем разглашать его имени по понятным причинам. Этот человек несколько лет просидел в архивах, пытаясь выяснить детали расстрела царской семьи. Тверской генеалог предоставил нам небольшую часть своих исследований.

По иронии судьбы второй по значимости цареубийца царской семьи носил фамилию «Кудрин». Наш информатор пока не смог выяснить, является ли нынешний вице-премьер, министр финансов и смотритель за русскими деньгами со стороны ФРС США Алексей Кудрин родственником того человека. Наш генеалог полагает, что Кудрин всего лишь с вероятностью 75% является родственником президента (и одновременно цареубийцы) Д.А.Медведева.

Итак, начнём расшифровывать записки нашего информатора. Михаил Медведев (по подпольной кличке Лом) был начальником охраны царской семьи. По его версии, Юровский лишь добивал контрольными выстрелами членов царской семьи и свиты. А сам расстрел организовал Медведев, 7 латышей его команды, 2 венгра и 2 старообрядца-анархиста - Никулин и Ермаков.

В отличие от Юровского Медведев умер спокойно. Более того, он был обласкан Сталиным и его подручными. С переходом Сталина в «русские националисты» в середине 1930-х Медведев ушёл в тень, и всего лишь иногда ездил по провинциальным вузам с рассказом, как он добивал Николая Кровавого. Но с воцарением Хрущёва цареубийца обрёл вторую жизнь: кроме того, что он получил пенсию в 4500 рублей, Медведева стали привлекать и к пропаганде «оттепели» - рассказам с физиологическими подробностями об убийстве царской семьи. К примеру, в 1959 году на встрече со студентами юрфака МГУ Медведев похвалялся, как старообрядцы-анархисты Никулин и Ермаков приняли решение экономить патроны, а потому добивать врагов трудящихся штыками.

Известность рода Медведевых-большевиков началась со старшего брата будущего цареубийцы - Александра. Он вступил в подпольную РСДРП ещё в 1910 году, а в 1918-м возглавил Брянскую ЧК. Михаил поначалу был левым эсером. С 1909-го по 1912-й, т.е. в возрасте с 18 до 21 года он контролировал «крышу» на бакинских промыслах. Там же ему платил дань некий директор нефтяной конторы Нобелей по фамилии Юргенс - прадед ныншнего советника президента Медведева Игоря Юргенса.

По официальным данным Медведев вступил в РСДРП в 1911-м году, по неофициальным - только в 1914-м. Но профиль своей деятельности двоюродный прадед президента Медведева не потерял: перейдя к большевикам, он так и занимался крышеванием бизнеса в Баку, а также по Причерноморью (в частности, брал кассу одного банка в Ялте в 1915-м году; добыча составила 43 тысячи рублей). В удачные месяцы боевая группа Медведева выбивала с коммерсов по 12-15 тысяч рублей дани. 2/3 денег шло наверх, остальные составляли комиссионные оппозиционеров.

После 1918 года судьба Медведева-Кудрина сложилась удачно. Его сын Михаил писал в ЦК КПСС в 1964 голу (в год смерти отца):

«В ЦК КПСС обратился с письмом т. Медведев М.М. — сын умершего в январе 1964 г. члена КПСС с 1911 г. М.А. Медведева.

Первому секретарю ЦК КПСС тов. Н.С. Хрущеву от Медведева Михаила Михайловича, редактора издательства «Наука» Академии Наук СССР, сына персонального пенсионера союзного значения, члена КПСС с 1911 года, полковника Медведева Михаила Александровича (1891-1964).

Глубокоуважаемый Никита Сергеевич! Несколько оправившись от постигшего нашу семью горя, я теперь в состоянии выразить Вам искреннюю благодарность за внимание к памяти моего отца, похороненного по Вашему распоряжению с воинскими почестями на Новодевичьем кладбище 15 января 1964 года.

Я уполномочен отцом исполнить три его предсмертные желания:

1. Умирая, папа просил поздравить Вас 17 апреля 1964 г., в день Вашего 70-летия, пожелать доброго здоровья и лично передать Вам от его имени в подарок историческую реликвию нашей семьи — пистолет системы «Браунинг» №389965, из которого отец в ночь на 17 июля 1918 года расстреливал в Екатеринбурге последнего русского царя «Николая Второго» (гражданина Романова Н.А.) и его семью; а также передать Вам воспоминания папы о ликвидации династии Романовых, царствовавшей в России более 300 лет.

Все документы, подтверждающие участие отца в уничтожении Романовых, хранятся в его личном деле персонального пенсионера союзного значения — книжка №28017-с — в Министерстве социального обеспечения РСФСР в г. Москве.

Я обращаюсь к Вам заранее в надежде, что товарищи из Вашего Секретариата в ЦК КПСС помогут мне изготовить подобающую деревянную коробку необходимых размеров для совместного хранения исторического пистолета, двух обойм, 70 патронов к нему и текста воспоминаний о последних днях Романовых в Екатеринбурге (ныне г. Свердловск).

Отец высказал пожелание, чтобы его партийный билет №00213416 (сданный мною через парторганизацию Электропромремонт в Свердловский объединенный РК КПСС г. Москвы) хранился бы в одной коробке вместе с пистолетом и воспоминаниями. Кроме того, я отпечатаю фотопортреты отца, сделанные им в 1918, 1921, 1933 и 1954 годах.

2. Умирая, папа просил меня передать (с Вашего согласия) в подарок вождю кубинского народа товарищу Фиделю Кастро Рус свое партизанское боевое оружие 1919 года — пистолет «Кольт» американского производства, с которым отец ходил во главе партизанского отряда в тыл к Колчаку по Северному Уралу. Партизаны были вооружены трофейным американским оружием (пулеметы системы «Льюис», пистолеты — кольты, а также гранаты, винчестеры) и на привалах в болотистых топях, когда чистили у костра оружие, мечтали о времени, когда Революция перекинется на Американский континент и, быть может, их оружие еще послужит тем смелым парням, которые будут устанавливать социализм в Америке.

Отцу посчастливилось дожить до рождения первой социалистической страны на Американском континенте. Он всегда с восторгом говорил о Фиделе и его молодых бородачах — они напоминали ему его боевую молодость, когда русские парни, которым тоже некогда было бриться, после очередного боя, отрезанные кольцом врагов от всего мира, мечтали о Всемирной Революции.

Папа скончался ранним утром 13 января 1964 года — утром того дня, когда Фидель Кастро прилетел на отдых в Москву. Их имена встретились только на странице «Правды» от 15 января (номер прилагаю), где был помещен некролог моего отца — Михаила Александровича Медведева (Кудрина), подписанный женой Феликса Дзержинского, сыном Степана Шаумяна, старым чекистом из личной охраны В.И. Ленина — Сергеем Ураловым и другими соратниками папы по Революции и Гражданской войне. После похорон тяжело заболела моя мать, кроме того, на меня свалились заботы по оформлению пенсии за отца и многие другие формальности — я не смог исполнить желание отца, пока Фидель Кастро гостил в Советском Союзе. Но я думаю, что Вы посоветуете мне, как лучше сделать это практически.

3. Умирая, папа советовал мне обратиться к Вам и просить сохранить моей матери — Медведевой Зинаиде Михайловне, вместе с половиной папиной пенсии — половину продовольственного пайка из Филиала №2 Столовой лечебного питания (что в Большом Комсомольском переулке).

Чтобы последняя просьба отца не показалась Вам странной и неуместной, я попытаюсь уяснить суть дела. Начну с того, что отец, как узник царизма, политический ссыльный, революционер с подпольным стажем (член КПСС с 1911 года) и руководитель нелегального большевистского Союза моряков Каспийского торгового флота (1913-1914 гг.) в Баку, — имел возможность еще в 1953 году уйти на персональную пенсию и получать продовольственный паёк. Но отец, как истинный солдат ленинской гвардии, считал недопустимым отсиживаться на даче, не участвуя в социалистическом строительстве. Несмотря на подорванное царской тюрьмой и Гражданской войной здоровье, он остался в строю и работал до ухода на пенсию осенью 1962 года. Он с презрением отзывался о ловкачах, которые, работая, не стеснялись получать персональную пенсию и продовольственный паек из столовой лечебного питания. Даже выйдя на пенсию, он считал недопустимым по нормальным нормативам требовать себе паёк, хотя он, как старый революционер, имел на это все права. Нам удалось уговорить отца — человека суровых убеждений — только тогда, когда болезни мамы сделали лечебное питание необходимым для продолжения жизни.

В апреле 1963 года папа отправил Управляющему делами Совета Министров РСФСР прошение о продовольственном пайке (с приложением всех необходимых документов и справок из 2-ой поликлиники Четвертого Главного управления Минздрава СССР), и в конце декабря нам сообщили по телефону (отец уже лежал в Загородной больнице со вторым кровоизлиянием в мозг), что папу с 26 декабря 1963 года прикрепили к Филиалу №2 Столовой лечебного питания на Большом Комсомольском переулке.

Через 18 дней отец умер. Мама снова осталась без лечебного питания. Пока её спасало то, что почти два месяца держали на лечебном питании в Загородной больнице в Кунцево. Трудно предположить, что будет дальше.

Верный заветам отца, я не прошу для матери никаких льгот и скидок. Но, может быть, в Вашей власти — если это не противоречит основным государственным установлениям — сохранить за мамой половинный паек за полную государственную цену продуктов, чтобы продлить жизнь матери, стойко вынесшей все невзгоды далеко не легкого жизненного пути отца (они были женаты с января 1917 года по день смерти папы).

4. Наконец, я должен с Вами посоветоваться относительно оставшегося почётного оружия папы, о котором отец не успел сделать никаких распоряжений: началась агония, отнялась речь, и он мне больше уже ничего не мог сказать.

Речь идёт о двух пистолетах — «Наган» и «Маузер». Судя по сохранившимся в бумагах папы почетным грамотам, пистолетом системы «Наган» №12030 отец был награждён 18 декабря 1927 года Крымским Центральным Исполнительным Комитетом рабочих, крестьянских, красноармейских и краснофлотских депутатов. На рукоятке «Нагана» — серебряная пластина с надписью: «Тов. М.А. Медведеву за борьбу с контрреволюцией от Крымского ЦИКа в 10-летие ВЧК — ОГПУ».

Пистолетом системы «Маузер» №173410 отец был награжден приказом ОГПУ №1180 от 20 декабря 1932 года также за борьбу с контрреволюцией. Поскольку в эти годы отец, как видно из рукописи его воспоминаний, особо отличился в борьбе с контрабандистами, фальшивомонетчиками, бандитами в Крыму, Сибири и на Дальнем Востоке, то, может быть, логично было бы передать это оружие на хранение в Музей пограничных войск?

Прошу о Вашем решении по всем затронутым мною вопросам, также о дне и часе нашей с Вами встречи, когда я смогу лично передать Вам папины воспоминания и поздравить Вас с 70-летием, — уведомить меня письмом, либо по телефонам, указанным на первой странице моего письма.

С добрыми пожеланиями Вам здоровья и бодрости, искренне Ваш (Михаил Медведев) редактор исторической редакции Издательств «Наука» Академии наук Союза ССР.

P. S. Прилагаю «Правду» №15 (16601) от 15-го января 1964 г., периферийный выпуск, где некролог о моем отце с кратким изложением его жизненного пути. М».

Тогда же, в 1964 году сын чекиста Михаила Медведева уговорил ещё одного сына большевика (старообрядца-анархиста) - Никулина записать на радио свои показания. При этом считалось, что Никулин якобы был лишь свидетелем послесмертного опознания тел семьи Романовых:

«Вот, я помню, в 1936 году, я еще был маленький, и Яков Михайлович Юровский к нам приходил и что-то писал… Помню, что они что-то с папой уточняли, иногда, как я помню, спорили… Тот первый выстрелил в Николая… отец говорил, что он выстрелил, а Юровский говорил, что он выстрелил…»

Михаил Михайлович Медведев уговорил в том же 1964-м записать на магнитофон свои воспоминания ещё одного цареубийцу - Радзинского.

«Один человек спустился в воду с веревками и тащил трупы из воды. Первым вытащили Николая. Такая холодная вода была, что лица у трупов краснощекие были, словно живые… Застрял в трясине грузовик, и мы машину еле вытащили… И тут у нас мелькнула мысль, которую мы осуществили… Мы решили, что лучше места не найти… Мы сейчас же эту трясину расковыряли… залили трупы серной кислотой… обезобразили… Неподалеку была железная дорога… Привезли гнилых шпал для маскировки могилы. Похоронили в трясине только часть расстрелянных, остальных сожгли… Вот Николая точно сожгли - помню… И Боткина… и, по-моему, Алексея…»

Эти аудиоплёнки до сих пор лежат в архивах КГБ. Наш информатор рассказывает, что эти записи в 1970-х годах расшифровывал доцент филологического факультета МГУ Дувакин. В начале 1980-х исповеди цареубийц любил слушать по вечерам шеф КГБ Андропов.

Исследователь генеалогии семьи Медведевых рассказал нам, что нынешний президент Дмитрий Медведев приходится цареубийце Михаилу Медведеву-Кудрину двоюродным внуком: дед президента Афанасий Фёдорович приходился племянником цареубийцы.

Блог Толкователя полностью не уверен, но из рассказов наших информаторов следует, что Дмитрий Анатольевич стал наследником ТЕХ САМЫХ «Браунинга» и «Маузера». Поговаривают, что от Андропова ему достались и плёнки рассказов цареубийц, а также череп последнего царя Николая Романова, который уже несколько раз хоронили последние патриархи РПЦ.

Блог Толкователя прогнозирует, что следующим президентом России Тандем планирует поставить потомка Георгия Маленкова - его внука Вячеслава Володина, нынешнего главу аппарата правительства РФ. Ему же на инаугурации передадут атрибуты российской власти: аудиозаписи цареубийц Медведева, Никулина, Радзинского и Ермакова, также пистолеты и череп Николая Романова. Источник- http://ttolk.ru/?p=2939

Но кем же на самом деле был Яков Юровский, печально известный комендант Ипатьевского дома? Следователь Соколов, которому в 1919 году поручили вести дело о казни Романовых, характеризует его так:

«Непосредственным руководителем убийства был Яков Юровский. Но он же разработал в деталях и самый план убийства».

И особенно теперь, после обнаружения и публикации его «Записки», Юровский останется в истории как непосредственный исполнитель этого страшного преступления, которое он же и организовал с неслыханной жестокостью.

До революции Юровский был хорошо знаком царской полиции. Его имя фигурирует в документах бывшей , которые находятся в Москве, в фонде Особого отдела департамента полиции:

«Каннскому мещанину Якову Михайлову Юровскому Томским губернатором, в интересах охранения общественного порядка, на основании п. 4 ст. 16 Положения об усиленной охране в виду вредного направления деятельности названного Юровского, воспрещено ему на все время действия указанного положения жительство в пределах Томской губернии с правом избрания Юровским места жительства».

Судя по результатам, распоряжения царской полиции были не так уж жестоки и не так уж действенны, если человеку, явно взятому на учет местными властями, предоставлялась возможность выбирать себе место жительства.

Приведенный выше документ, составленный в жандармском управлении города Томска, снабжен приложением, в котором точнее объясняется «вредное направление деятельности Юровского»: речь идет о донесении секретного агента «Сидорова» по поводу оружия - девяти револьверов, - принадлежавшего местной социал-демократической организации и отданного Юровским перед своим отъездом сестре Пане, тоже партийной активистке.

Юровский был социал-демократом левого толка, а значит, большевиком. Используя терминологию тех времен, он был «профессиональным революционером», но, как мы увидим в дальнейшем, довольно нетипичным. Вступив в партию в 1905 году, он сразу же стал выделяться своей несгибаемой верой, и даже сам Ленин назвал его в свое время «преданнейшим коммунистом». У Юровского накопился солидный «рабочий стаж», так как он в течение многих лет был активным членом подпольной организации.

А вот и другие данные об этом человеке, собранные много лет спустя белогвардейской контрразведкой:

«Яков Мовшев Юровский, 40 лет, еврей, мещанин города Каннска Томской губернии, часовой мастер, содержал электрофотографию в Екатеринбурге и проживал по адресу: 1-я Береговая улица, дом 6».

Как многие другие профессиональные революционеры, и не только евреи, Юровский изменил свое настоящее имя на русский лад: так поступали многие подпольщики, чтобы надежнее укрываться от властей. Отчество у Юровского было не Мовшев, а Хаймович, но для данного документа вполне подходило и первое, лишь бы оно указывало на еврейское происхождение объекта. Подобная тенденциозность была характерна для списков, которые составлялись белогвардейской контрразведкой, и в очередной раз демонстрировала несокрушимую уверенность этой организации в том, что именно евреи - и только евреи - задумали и «сделали» революцию.

Будущий комендант Ипатьевского дома родился в 1878 году, и по-настоящему его звали Яков Хаймович Юровский; и хотя имя и отчество не оставляют сомнения в его национальности, он не был правоверным евреем: дело в том, что в период демократической революции 1905 года он около года прожил в Германии и принял лютеранство. Все то же таинственное пребывание в Берлине помогло ему вернуться на родину чуть ли не богачом. Юровский, предпоследний из восьми детей в семье, сам стал на ноги и перед революцией жил в относительном достатке, занявшись мелкой торговлей.

Всеобщая мобилизация 1914 года не обошла его стороной: Юровский был призван в армию, но ему все же удалось избежать отправки на фронт, так как он поступил на курсы санитаров. Блестяще их окончив, он затем служил в екатеринбургском военном госпитале.

Без сомнения, Юровский с юных лет отличался твердым характером и был сильной личностью; он настолько покорил Кенсорина Архипова - врача, преподававшего на курсах, - что тот взял его под свое покровительство и оказывал всяческое содействие.

А вот личный врач наследника Алексея Владимир Деревенко в своих показаниях, которые он дал в 1919 году в качестве свидетеля, рисует явно отрицательный портрет Юровского:

«В одно из посещений, зашедши в комнату, я увидел сидящего около окна субъекта в черной тужурке, с бородой клинчиком, черной, черные усы и волнистые черные, особенно длинные, зачесанные назад волосы, черными глазами, полным скуластым лицом, чистым, без особенных примет, плотного телосложения, широкие плечи, короткой шеей, голос чистый баритон, медленный, с большим апломбом, с чувством своего достоинства, который вместе со мною и Авдеевым пришли к больному. Осмотревши больного, Юровский, увидев на ноге Наследника опухоль, предложил мне наложить гипсовую повязку и обнаружил этим свое знание медицины».

Следует отметить, что доктору Деревенко было предоставлено право жить на свободе в Екатеринбурге, и ему одному из всей императорской свиты большевики позволили регулярно посещать узников.

В порыве иконоборчества и охваченный жаждой крови, Юровский уничтожил всех Романовых, в том числе и , доктора Боткина и даже слуг, но по неясным тогда причинам пощадил Деревенко. А ведь тот был серьезно скомпрометирован, так как его подозревали в посредничестве между Романовым и неким «белым офицером» во время их вымышленной переписки и, соответственно, в стремлении освободить узников. Это происходило еще до прибытия Юровского в Ипатьевский дом, когда комендантом был Авдеев, человек угрюмый и жестокий.

Сейчас, после появления новых материалов, уже опубликованных, можно с полной уверенностью утверждать, что никогда не существовало никакого «белогвардейского заговора» с целью освободить узников. Как мы говорили ранее, эта знаменитая переписка была сфабрикована для того, чтобы доказать виновность Романовых, ответивших на письма, а затем оправдать их убийство. Юровский, несомненно, знал правду и, оставляя в живых доктора Деревенко, хотел тем самым еще раз продемонстрировать предшественникам свою силу и власть в принятии решений.

Юровского не так уж сильно угнетал царский режим; напротив, судьба даровала ему весьма привилегированное положение, далекое от тех условий, в которых жила значительная часть населения пролетарского происхождения. Для них революция несла с собой свободу и начало светлого будущего. Но когда произошла Февральская революция, Юровский - говоря словами генерала Дитерихса (Дитерихс Михаил Константинович (1874-1937), один из организаторов контрреволюции во время гражданской войны. Был близким соратником адмирала . Умер в эмиграции.) - «оказался первым в рядах недовольных всем и всеми». И далее:

«Развязный в словах и в речи, нахватавшийся за границей поверхностных понятий о социализме, не смущавшийся ложью, наглой, но популярной в то время клеветой…»

Юровскому сразу же удалось проявить себя, возвыситься над толпой, и от госпиталя, в котором он служил, его избрали делегатом в Екатеринбургский Совет: оттуда и началась его карьера политического деятеля.

После октябрьских событий «профессиональный революционер» очень скоро стал знаменитой фигурой среди местных большевиков. Почти одновременно он занимал различные должности: был членом исполкома Уралсовета, комиссаром юстиции Уральской области и комендантом Ипатьевского дома. Он также продолжал быть одним из наиболее видных деятелей областной ЧК, созданной его стараниями, в рядах которой он продолжал активно действовать. У него были и «высокопоставленные» друзья в Москве, в частности Свердлов.

Таким был Юровский в период его назначения комендантом : может быть, не совсем типичным большевиком, но в любом случае человеком, считавшимся преданным делу партии и неутомимым активистом. Ни единый факт из того, что нам известно о его деятельности до убийства Романовых, не дает нам оснований для объяснения столь чудовищной метаморфозы: в ту июльскую ночь 1918 года Юровский превратился в зверя, охваченного темным фанатизмом и обуреваемого жаждой крови.