Чулпан Хаматова на круглом столе «Сироты без границ» обратилась к президенту России: «Дорогой уважаемый президент, дорогое уважаемое общество, давайте сделаем маленькое исключение. У нас такая большая страна. И мы так часто промахиваем конкретные человеческие судьбы. Вот, давайте один раз не промахнем». Это она имела в виду тех российских сирот, потенциальным американским усыновителям которых не удалось завершить формальную процедуру до вступления в силу «антимагнитского закона». Чулпан поддержали Сергей Юрский, Лия Ахеджакова, Андрей Макаревич и Евгений Миронов.
Далее авторы обращения огребли с двух сторон. С одной стороны, совершенно безжалостная какая-то депутат и вроде бы женщина Ольга Баталина одернула всю эту добрую артистическую публику, что нечего законы нарушать. То есть, напомню, депутаты сначала людоедство оформили законодательно, а теперь говорят, что надо быть законопослушными. Ну, откусили у вас руку и зажарили. Товарищ, не визжите, не нарушайте закон и порядок. И Ольга Баталина еще добавила строго: «Ни в какие США не поедут - это уже однозначно!» И так, наверное, ножкой притопнула, но я не видела, врать не буду.
С другой стороны, и я даже не знаю, что хуже, Чулпан Хаматову объели начисто в блогосфере. Всё припомнили. И то, как она была доверенным лицом, и «дорогого», и еще много чего. Не забыли и язвительное стихотворение: «Утром Путин без затей слопал четверых детей, а пятого, помятого, спасла Чулпан Хаматова». Самое мягкое из сказанного - что обращение бесполезно, потому что власть давно закинула чепец за мельницу и прекратила контакты с населением. И это правда. Я тоже не понимаю, как можно что-то говорить тому коллективному бессознательному, которое напринимало кафкианских законов, пересажало невинных и сперло, в сущности, даже то, что никому раньше и в голову не приходило спереть. А воровать у нас всегда умели.
Я не знаю, что можно у них просить, но им это приятно как факт. Представьте себе, как вы в детстве посмотрели по телевизору на недосягаемую артистку Ахеджакову, а теперь она говорит вам: «Пожалуйста, отпустите их, ради Бога!» То есть вы всего добились, практически Бог, и в вашей руке 86 детей. Захотите, ручку разожмете, и дети выпадут, а захотите - сожмете, и дети выпадут в виде осадков. И народные артистки вас умоляют и боятся нервировать, чтобы избежать инстинктивного мышечного движения.
А теперь о ситуации серьезно, потому что если вы думаете, что только Чулпан Хаматовой придется в ближайшее время делать выбор, так вы ошибаетесь. Россия в очередной раз зашла столь далековато, что допускаю, не только Чулпан предстоит «Выбор Софи». Это такой роман Ульяма Стайрона, и кино по нему тоже снято. Офицер, когда Софи попадает в концлагерь, предлагает ей выбрать, кого из двух ее детей немедленно убить, а кого оставить в живых. Иное невозможно. Те, кто пытается лечить тяжело больных вместо государства (Хаматова в том числе), к такому выбору достаточно привычны.
Есть еще выбор Шиндлера. Бизнесмен Оскар Шиндлер спас во время войны 1200 евреев, а погибло шесть миллионов. Выкручивался ли он перед властями? Еще как. Вообще, чтобы вытащить каждого и пристроить на свою фабрику в Судетах, надо было исполнить буквально джигу перед «дорогими и уважаемыми».
Или вот Папа Пий ХII. Не выступал против Гитлера, не присоединился к протесту союзников против геноцида и даже подписывал всякие лояльные соглашения с нацистами. В то же время тайно отдал распоряжение спасать евреев в католических монастырях под видом монахов и монахинь. Конечно, спаслась ничтожная часть - но спаслась.
Этот список можно продолжать бесконечно. Несколько лет назад моя коллега и подруга Оля Богданова написала обращение к президенту Медведеву. Не гневное, не осуждающее, а очень даже трогательно-просительное. Оля - одноклассница Светланы Бахминой, которая тогда сидела в лагере по причине исключительно того, что работала юристом ЮКОСа. И потом Оля еще добавила вне письма, что готова на коленях проползти по Красной площади, если только беременную маму двоих детей освободят. Не думайте, что ей вообще свойственно ползать и что-то вымаливать у тех, кого стоило бы исключительно презирать. Это был выбор Оли Богдановой. Письмо получило широкую огласку, началась кампания в прессе, собрали множество подписей под обращением… Но я уверена, что именно письмо явилось решающим в том марафоне, в результате которого Светлана Бахмина через несколько месяцев была уже на свободе с маленькой дочкой. С него все началось. Впрочем, Ходорковскому, Лебедеву и Пичугину не помогло. Да и Оля за них не просила.
Эти восемьдесят шесть детей, которые уже привязались к своим американским родителям, а теперь обречены на разлуку с ними и на жалкую жизнь в интернате для инвалидов, они заслуживают, чтобы за них покланялись? Да. Спасет ли это остальных сирот? Нет. Возможно, что и восемьдесят шесть не спасет, это мы знать не можем. Вот такой «выбор Софи». Вы думаете, вам не придется с ним столкнуться? Про себя я не могу так сказать. И пока я не знаю, как спасала бы детей я и сколько именно, не рискну осуждать тех, кто вытаскивает их серенадой «милому, дорогому, любимому, единственному». И неизвестно, кому это больше испортит карму - исполнителям или слушателям.
***
Съел на завтрак без затей
Путин четырех детей.
А пятого, помятого
Спасла Чулпан Хаматова.
Кошка бросила котят? Это Путин виноват.
От тебя ушла жена? Это Путина вина.
Говорят, в России ад? Это Путин виноват.
Куришь, пьёшь и не женат? Это Путин виноват.
В школе двойку получил? Это Путин подсучил.
Серый волк унёс зайчат? Это Путин виноват.
В Краснодаре снегопад? Это Путин виноват.
Нефть упала во сто крат? Это Путин виноват.
Вся семья опять пьяна? Это Путина вина.
Жемчуг снова мелковат? Это Путин виноват.
За окошком дождь и град. Это Путин виноват!
Кошка бросила котят - Это Путин виноват!
Зайку бросила хозяйка - Кто виновен? Угадай-ка!
Вот кончается доска у несчастного бычка,
Наша Таня громко плачет - Рядом Путин, не иначе!
Свет погас, упал забор, У авто заглох мотор,
Зуб здоровый удалили иль залез в квартиру вор,
Не понравилось кино, наступили вы в г…но -
У любого катаклизма Объяснение одно…
Знает каждый демократ: это Путин виноват!
Кто вчера в моём подъезде лифт зассал до потолка,
Кнопки сжёг? - там Путин ездил. Ссссука, - он наверняка!!!
Я поймал по пьяни «белку» - это Путина проделки!
Под столом куски г…на - это Путина вина!
Шторм, цунами, наводненье вызвал Путин, без сомненья!
Ливень, оползень, циклон - виноват конечно он.
Сель, лавина, камнепад? - ясно: Путин виноват!
Смерч, тайфун, землетрясенье - нет от Путина спасенья!
Засорился унитаз - Это Путина приказ!
Накидал туда бычков, воду слил и был таков!
В темя клюнула ворона? - это юный друг ОМОНа!
Пчёлы, осы жалят вас? - это путинский СПЕЦНАЗ!
Видишь этого шмеля? - он на службе у Кремля!
Страшно, братцы, жить до жути: Всюду, ссссука, этот Путин!!!
По деревне дух навозный – это Путинские козни.
Нынче солнце скрыли тучки – это Путинские штучки.
У соседки кот издох – это Путинский подвох.
У меня пропал мешок – это Путинский грешок.
За стеной скандал и мат – это Путин виноват.
Мой сосед – дегенерат - тоже Путин виноват.
Если, скажем, в воскресенье
Изнываешь с похмелА,
Без малейшего сомненья –
Это Путина дела.
***
Стало страшно жить до жути:
Он повсюду - этот Путин!
Что в Кремле-то не сидится?
Бродит Путин вдоль границы,
Месит дъявольское тесто
И захватов, и протестов.
Знает каждый первоклассник -
Это Путин на Донбассе
"Альфу" заманил в ловушку,
В Краматорске сжег "вертушку",
А уже через мгновенье
Банкомат разбил у Бени.
Он напал на телевышку,
На блок-пост привез покрышку.
Отбивал под Соледаром
Путин шесть атак недаром:
В шахте спрятан - Путин знал -
Оружейный арсенал!
Путин - в БТРе с "пушкой".
Путин - в образе старушки
Борщ сварил сепаратистам,
А пельмени - террористам.
Путин - в маске. Путин - в каске.
Это он сгущает краски!
И по форме, и по сути
Среди нас он. Всюду - Путин.
Да и в их ряды, похоже,
Затесался Путин тоже.
Путин закошмарил хунту -
Это ж он затеял бунты,
Все собой заплел как плющ -
Всемогущ и вездесущ.
Спать - нельзя. Сомкнешь ресницы -
Тут же Путин станет сниться.
Не сбежать. Повсюду - Путин.
Стало страшно жить до жути...
Роман Фролов
Похоронив свободу слова,
правозащитников сердя,
залез на трон полковник Вова.
Ужом пробрался, негодяй.
Надеюсь я, на ихнем съезде
Шойгою будет он смещен
за то что ссал у нас в подъезде.
Он-он, а то кому б еще?!
Ну ни стыда, скажи, ни сраму -
в натуре нервы истрепал,
проковырял в асфальте яму
(я с пьяных глаз в нее упал).
Режим свирепствует гебистский,
электорат голодный мрет.
Вот я вчерась купил сосиски,
а их и кошка-то не жрет.
Небось на мясокомбинате
он в фарш чегой-то подложил.
Мол вот вам люди, жрите-нате.
Шоб я... Да не - шоб он так жил!
Они с дружком Диманом правя,
и гадят вдвое, боже ж мой!
Тот - втихаря сосиской травит,
а этот морит шаурмой.
Ох и зараза этот Путин,
не уследишь за ним - беда,
то болт в "Калине" недокрутит,
то стырит с ЛЭПа провода,
окатит грязью из-под "Порша",
окурок бросит в писсуар,
своею сукой-лабрадоршей
засрет в округе тротуар,
В путану первым бросит камень,
сгноит картошку и зерно...
И словно мрачный адский пламень
горит в ночи его окно.
Уснуть не может, кровью хочет
упиться лысый фараон.
Ломает, портит, рвет, курочит...
А кто б еще?
Вестимо он!!!
Страна в слезах, как Ярославна,
по городам и весям плач,
народ истерзан православный -
не унимается палач!
Упырь в Кремле не слышит стонов,
слезы - и той не обронил.
Избит омоном тов. Лимонов,
г-н Ходорковский в БУРе сгнил.
Над либералок гордой горсткой
он покуражился вполне.
Матросил Гербер с Новодворской,
и бают - на сносях оне.
А как кошмарил бизнес частный,
а как Плетнева-то растлил?!
Пройдясь по холкам несогласных,
согласным походя ввалил.
Надысь (мы это хрен забудем!),
людЯм намеренно вредя,
пожёг леса. Рятуйте, люди -
погынут без лесов людя...
Кто с арматурой ночью ходит?
Кто по весне палит траву?
Кто в алтаре с подростком шкодит -
скажите, как его зовут?!
Разрисовал х уями стены,
коров не кроет, сталь не льет,
на вахте спит в ночную смену,
под фонограмму, гад, поет.
Как школьник с грамотой недружен,
плюет на рифму и размер...
Не, нам такой премьер ненужен -
на кой нам хер такой премьер.
Не, нам такую власть не надо -
на дыбу энтих подлецов!
Спаси нас, матерь Хакамада,
прииди, Отче наш Немцов!
Зы. "Жизнь достойного человека подобна стрельбе из лука:
если он не попадает в цель, он не винит стрелу и не кивает
на ветер, но оборачивается и ищет причину внутри себя".
Конфуций
Сетевая истерика, посвященная тому, как известную актрису Чулпан Хаматову якобы «заставили» сняться в агитационном ролике в поддержку Владимира Путина, сошла на нет за сутки, но осадок остался. Газета ВЗГЛЯД, не подводя никаких итогов и не делая далеко идущих выводов, реконструировала логику развития событий.
Предыстория самого громкого предвыборного скандала нынешней президентской кампании очень проста. На YouTube среди нескольких десятков таких же роликов, выложенных на канале vote4putin , появилась запись, на которой актриса, соучредитель фонда «Подари жизнь» Чулпан Хаматова объясняет , почему она будет голосовать за кандидата в президенты Владимира Путина. По словам Хаматовой, «все обещания, данные Путиным фонду «Подари жизнь», всегда были выполнены: помощь должна быть осязаемой».
Запуск
Несмотря на то что фонд «Подари жизнь» (и Чулпан Хаматова как его представитель) никогда не стеснялся обращаться к Владимиру Путину за помощью (так, например, в 2010 годуна встрече премьера с участниками благотворительного вечера «Маленький принц» речь шла о редких детских болезнях и орфанных препаратах), увидевшие ролик оппозиционные блогеры были озадачены.
Сначала речи о «давлении» не шло: «Хороший фонд «Подари жизнь». Всегда вызывал у меня доверие, без вопросов. И вот теперь Чулпан Хаматова рекламирует Путина. В обмен на деньги или от большой и искренней любви? » - с такой полуутвердительной интонацией во вторник начинает расползаться по блогосфере предвыборный ролик.
Вечером того же дня журналист «Эха Москвы» Владимир Варфоломеев, ссылки на блог которого до середины среды стали главным источником информации о ролике с Хаматовой, интерпретирует душевное состояние актрисы: «Мне кажется, или Чулпан действительно едва сдерживала слёзы, записывая этот ролик? И вряд ли это слёзы радости от сотрудничества с кандидатом ».Пост собрал 15 страниц комментариев, и читатели в основном поддержали Варфоломеева.
Версию о «давлении» на актрисувыдвигает , основываясь на словах «общих знакомых», блогер graf_g: «Это правда, у меня с ней общие знакомые. Фактов, разумеется, никаких не будет, поскольку я иначе подставлю людей ».
Раскрутка
На ваш взгляд
Чулпан Хаматова – одна из самых обсуждаемых личностей в России. Одни ее называют святой, другие ничего ей не прощают. Она давно уже не просто актриса и не просто основатель благотворительного фонда «Подари жизнь». В ней видят одну из героинь эпохи, а пожалуй что и символ нынешней России. Это не столько слава, сколько бремя.
«Девяностые – время надежд на лучшее»
– Чулпан, я вас запомнил с фильма Абдрашитова «Время танцора».
– Первая роль, мне 22 года. Причем героине там по сценарию 28. Получилось где-то посередине.
– Я, кстати, настолько полюбил ту героиню, что после премьеры спрашивал Миндадзе, не пробовал ли он, что ли, как-то подкатиться к вам на съемках... Он ответил: Чулпан – девушка очень серьезная, на работе думает только о работе, так что безнадежно.
– Да-да, все так думают. Боюсь и представить, какую интересную жизнь я бы прожила, если бы все они подкатывали, Александр Миндадзе в особенности! Как-нибудь подчеркните в публикации, вы же умеете, – что это я иронизирую. Не то опять решат, что я всегда серьезна. Всех отпугивает проклятая серьезность, меня и в ГИТИСе за нее ругали. «Очень вы, – говорили, – рациональная».
– То есть даже личных примет, в которые вы абсолютно верите, у вас нет?
– Никаких. Ни актерских, ни общечеловеческих. Я же говорю, со мной скучно.
– Кстати, о той девушке Кате из «Времени танцора». Я таких помню по девяностым и не понимаю: куда они все делись?
– Туда же, куда и девяностые. Это было время крайне интересное, я назвала бы его временем надежд. Не опасений, а именно надежд – хотя многое там было с отчетливо мрачным привкусом. Тогда действительно появился этот новый женский тип, в чем-то трагический, очень активный, с огромным и ранним опытом – будь то выживание в бизнесе, бегство из горячей точки или участие в боевых действиях, как у Кати. Потом все трансформировалось в гламур и довольно быстро измельчало. Словно все заглянули в бездну, поняли, чем все может кончиться, и затормозились.
– Мне кажется, это верно применительно ко всему ХХ веку. Увидели, чем может кончиться настоящая жизнь, и решили: лучше быть планктоном.
– Да, двадцать первый оказался – по крайней мере пока – веком отката, не в финансовом, конечно, смысле, а таким откатом назад, как после выстрела. Двадцатый попробовал сверхчеловечность и отказался. Девяностые вообще были временем героев, пусть и антигероев в том числе. Сегодня все – не только у нас, но в мире – живут с каким-то страхом развития, со страхом масштаба, сказала бы я.
– А европейский ваш опыт съемок – это лучше, чем здесь?
– Всякий профессиональный опыт на благо, но сейчас я за границей практически не снимаюсь. Дело не в языковом барьере – английский и немецкий в нужных пределах я освоила. Дело в абсолютном диктате формата – я там должна была играть ровно то, что соответствует устоявшемуся представлению, от сих до сих. Там была, например, роль, где украинская внучка приезжает из Киева мстить за убийство бабушки, в прошлом узницы нацистов, которая была туда угнана и случайно в той немецкой семье, где работала, подсмотрела некую махинацию, не буду рассказывать; ну, и ее много лет спустя убили, и вот разбираться приезжает туда ее внучка из Киева. Каким-то образом она провезла с собой пистолет через таможню; каким – никого не интересует. Какова сегодня реальная украинская женщина моих лет – опять-таки не волнует никого: есть формат, набор реалий, я обязана в него вписываться. Играть там я могла только в одном амплуа, реализовываться – только внутри штампа; а те режиссеры, которым позволено плевать на формат, крайне малочисленны, это титаны, и я никогда не могла бы до них достучаться. Не писать же мне письмо Триеру или Копполе: я русская актриса, хочу с вами работать, мне кажется, я что-то умею... Так что я работаю теперь здесь – где мне не требуется соответствовать чужому незнанию Восточной Европы.
Чулпан Хаматова / Русский взгляд
«Сегодня кино срастается с жизнью»
– Вы не родственница Ахматовой?
– Муж говорит, что меня потому и запоминают так хорошо, что запоминаются имя и фамилия: Чулпан Хаматова. Папа, составляя родословную, нашел двух братьев-ханов – Хамат и Ахмат. Но в очень глубокой древности. Легенда, но приятно.
– Вы взялись бы ее сыграть?
– Даже предлагали. Был очень красивый сценарий, совместный с Италией проект про Ахматову и Модильяни. Ей там всего 22 года, и она еще не царственная – это ведь он ее такой нарисовал, а потом она стала женщиной с его портретов. Проект остановился, а жаль.
– Мне кажется, амплуа «розовой героини», приклеившееся со времен «Страны глухих», вас сильно раздражало.
– Валерий Тодоровский – человек такого таланта, что приклеенное им амплуа отдирается очень долго. Я даже не знаю, кто еще так же сращивал актера с ролью – Рязанов, может быть? После Валериных фильмов люди так и существуют в этих ролях – надо быть Евгением Мироновым, чтобы оттуда вырваться. Меня это не потому раздражало, что я не люблю картину, я ее как раз люблю, потому что, видимо, было в ней что-то, зацепившее всех. Сочетание сентиментальности и жестокости, может быть.
– «Лунный папа» с тем же амплуа вообще был отличный фильм...
– Там другое дело. Рита в «Стране глухих» – классическая инженю, а Мамлакат – уже гротеск. Таких не бывает. Это едва ли не любимая моя картина. Я должна делать разное, иначе это тоска и вырождение, и если бы у меня не было театра, в котором я только и работаю в полную силу, не знаю, что это было бы. Кстати, «розовая героиня» – это очень мало на меня похоже.
– А что похоже?
– Если совсем честно, Люба из «События». В фильме Эшпая по Набокову.
– Да ладно.
– Я бы этого хотела. Не действовать, а плыть по волнам жизни. Чтобы все решалось само. Слегка лениться. И чтобы все мои слезы и нервы, все страдания, все желания были для других главным событием. На самом деле, думаю, все бы так хотели, просто я признаюсь.
– Интересно, вот вы играете сейчас Лилю Брик – она похожа на вас?
– О нет, это самый сложный случай. Она тоже довольно рациональный человек, но правила, по которым она живет, для меня непостижимы абсолютно. У них, людей двадцатых годов – и у Маяковского, и у нее, и у большинства лефов, – была путеводная звезда, но эта звезда сейчас за такими тучами, что о ней остается только гадать.
– Вы и продюсируете картину?
– Это громко сказано. Сначала у нас появился полноценный инвестор, потом отказался и передал нас в руки второго канала, а мы отказались, потому что не хотели никаких редакторских вторжений, и представили проект на конкурс Фонда кино. Там дали порядка шестисот тысяч. Мы продолжаем искать инвесторов. Уже в процессе съемок режиссер решил, что это не биографическое кино в прежнем смысле – это читка с обсуждениями, разговоры актеров про то, что значит Маяковский сегодня; про то, куда делись люди двадцатых... и люди девяностых, к вашему вопросу... Это промежуточный вариант, и что будет дальше – мы пока не знаем. Просто в этом живем.
– Когда я в «Современнике» смотрел «Врагов», у меня было ощущение, что это вообще не только про холокост, а про то, что жизнь делает с человеком...
– Я думаю, когда этот спектакль в постановке того же Евгения Арье идет в «Гешере» – там, в Израиле, еврейская тема звучит более акцентированно, но у нас это другой спектакль, он не хотел повторяться. И для меня это история про то, что последняя правда о мире – это и есть правда Освенцима. А тебе с этим знанием, если ты выжила, надо приезжать в Нью-Йорк, ходить по солнечным улицам и улыбаться. Жить – но со знанием о том, что правда проступила именно в концлагере. Это как бы в основе всего. Остальное – ваши личные способы прятаться.
– Михаил Успенский сказал: фашизм – естественное состояние человечества.
– Не знаю, насколько естественное, но подлинное.
– Но вы так и живете?
– Ну нет, до таких пределов, как у Миши, у меня никогда не доходило. Но благодаря фонду «Подари жизнь» я примерно себе представляю, от какого минуса можно отсчитывать. Фонд – давно уже часть моей жизни, даже если я занимаюсь там в основном стратегическими задачами, а не сама езжу по больницам. Хотя я езжу. Но когда мне не хочется вставать по утрам и вся моя жизнь кажется какой-то сумрачной утренней пустыней, я вспоминаю про этих детей – и все мои проблемы исчезают, то есть вообще, то есть совсем.
– А что, у вас бывают состояния, когда не хочется вставать по утрам?
– А у вас?
– Очень редко.
– А для меня это, говоря словами Успенского, «естественное состояние человечества». И чтобы не рассказывать о том, почему я занимаюсь фондом – многие же все равно не поверят, – давайте примем такой мотив: это мой способ бороться со своими проблемами.
– Чулпан, не могу об этом не спросить: многие волонтеры начинают крайне высокомерно относиться к людям. К тем, кто этим не занимается.
– И даже к тем, кто занимается. К молодым. Мы стараемся это вовремя отслеживать. Но это нормальная профдеформация – вы же не будете о профессии судить по деформациям? У нас в «Современнике» идет «Скрытая перспектива» – про журналистку, которая снимает раненого ребенка вместо того, чтобы его спасать. «Там для этого есть спасатели». Но если бы она не снимала – и не сходила бы с ума, –что мы знали бы о происходящем на этих войнах?
Чулпан Хаматова / Андрей Струнин
«И ни перед кем не буду оправдываться»
– Вы не выходили на Болотную?
– Я выходила на Сахарова. А потом все это – с обеих сторон – быстро перешло в режим конфронтации, а из конфронтации ничего не может выйти. Я смотрю на взаимодействие с властью предельно прагматично: у нее свои цели, которые никогда не могут стать моими. У меня свои цели, которые я не буду ни под кого подстраивать. Но у нас могут быть пересечения, совпадения, которыми надо пользоваться, чтобы сдвинуть дело. И этими точками я буду пользоваться, и ни перед кем не буду за это оправдываться. Меня никто не заставлял, не принуждал, я хорошо помню, что московский Гематологический центр появился вследствие того, что президент поел блинов с Димой Рогачевым.
– Я понимаю, что это опасный вопрос, и все-таки: что вы можете сказать о Путине?
– Могу сказать, что он человек слова. Абсолютно органичный. Говорят, что артист всегда проиграет кошке, выходящей на сцену. Вот у него такая же органика.
– Вы знаете стишок Ивана Давыдова: «Ночью Путин без затей скушал четырех детей, а пятого, помятого, спасла Чулпан Хаматова»?
– Знаю. Меня даже в каком-то кафе познакомили с автором. Мне не нравится это стихотворение. В нем есть мера отчаяния, доходящего уже до цинизма, которая мне несвойственна. Какие-то вещи – жизнь, болезнь, спасение – для меня не подлежат юмору, как бы пафосно это ни звучало. Хотя одно проявление чувства юмора меня как раз в это время спасло. Когда я снялась в ролике, где поддержала Путина, началась кампания, выносить которую я уже не могла. Мы с мужем сели в машину и уехали. Нас и там доставали, звонили мне какие-то люди – пранкеры они называются, кажется – то от имени журналистов, то от имени администрации... А потом мы въехали туда, где никакой связи не было вообще – невероятная глушь между Бельгией и Францией, такая тишь, какая бывает только в центре циклона. А тут она была в центре Европы. И мы заехали на бензоколонку, и я взяла газету. И в газете этой была моя чрезвычайно трагическая фотография и материал о том, как мне, значит, выворачивали руки. И я расхохоталась, да.
