Аня шаркунова личная жизнь. Анна Шаркунова: «Я не из круглосуточно красивых. — А артистка — это кто

Пела в школьном хоре.

Окончила музыкальную школу (по классу фортепиано)

2007 год - окончила Белорусский государственный педагогический университет им. М.Танка (специальность - музыкальное искусство и социальная педагогика.

2005 год - первая известность - участие в музыкальном проекте "Звездный дилижанс" (СТВ), в рамках которого - знакомство и начало сотрудничества с продюсером Владимиром Кубышкиным.

2006 год - победа в туре телеконкурса "Песня года" (ОНТ) по итогам лета (дебют, четвертое место).

2008 год - совместный тур по городам Беларуси с Георгием Колдуном, стала лицом страховой компании "B&B Insurance" и марки "Citroen" в Белоруссии.

В полуфинале национального отбора на конкурс песни Евровидение 2008 (песня "Мы будем первые") - 991 балл, 7 место.

Дискография

• "Сердце красавицы" - дебютный альбом. Продюсер - Владимир Кубышкин ("Лето", Аня Богданова, "Черника")

Песни

• "Белый флаг", "Последний лист" (муз. М.Алейников, сл.В.Кубышкин).
• "Прощай", "Сердце красавицы" (муз. В.Пензин, сл.В.Кубышкин). «Сердце красавицы» была весьма популярна, с ней снималась в телепроекте «Песня года - 2006», по результатам зрительского голосования, победила с отрывом от второго места более чем на 10000 голосов.
• Песня «Прощай, моя последняя любовь» попала в хорошую ротацию всех белорусских радиостанций, с этим хитом снялась для проекта «Серебряный граммофон» на телеканале ОНТ, где больше месяца продержалась в лидерах.

Фестивали

• "Славянский базар" (Витебск, 2007, 2008)
• "Дожинки" (Орша, 2008).

Награды

• 2007 год "Лучшая поп-исполнительница" (награды белорусского "MTV", Минск)
• 2008 год - 5-е место (альбом "Сердце красавицы") на наградах "Мистерия звука 2008" (по итогам продаж в Белоруссии).
• Становилась финалисткой таких телевизионных проектов, как «Звёздный дилижанс» на СТВ, «Еврофест» на 1-ом Национальном канале и первого реалити-шоу «Великолепная семёрка» на телеканале ЛАД.

Гонорары

Время исполнения - 30-40 минут

• в Новогоднюю ночь - 5000000 бел. руб.
• с 20 по 30 декабря - 2500000 бел. руб.

Вчера певица Аня Шаркунова стала мамой. Мы поздравляем её с рождением малыша и публикуем наш недавний разговор, в котором Аня впервые рассказала о двух главных мужчинах в её жизни — муже и сыне.

Когда смотришь на Аню Шаркунову — взмахи ресниц и рук, многозначительные паузы и взгляды, концентрированная женственность — сразу вспоминаешь культовое из «Покровских ворот» — «Я такая… Противоречивая вся!»

И ещё, конечно, отрывок из «Дюймовочки» про «Кружите меня! Кружите!»:

Внимание! У вас отключен JavaScript, ваш браузер не поддерживает HTML5, или установлена старая версия проигрывателя Adobe Flash Player.

Но что отличает Аню от большинства белорусских медийных персон? То, что она сама смеётся над этими ассоциациями. И вообще — первая смеётся над собой. Не отбивается от штампов, которые прилетают в её адрес: «Да, блондинка, да — „хихи-хаха“ в голове, дааа, нет во мне глубины».

Когда каждый второй относится к себе со звериной серьёзностью и претендует на уникальность своих нетленных мыслей, непосредственность, лёгкость и самоирония многократно возрастают в цене. И становятся той самой «исключительной особенностью», на которую все претендуют.

Может быть, дело в этом:

— Мой мозг стирает всё неприятное, буквально удаляет то, что я не хочу помнить, — делится Аня. — Обожаю эту его особенность! Не тащить же за собой весь негатив… Только вот сирень простить пока не могу!

— Какую сирень?

— Посадила у дома сирень красивую, для всех, а ей все ветки цветущие обломали. Она даже распуститься не успела, понимаете? Ну неужели нельзя просто посмотреть, порадоваться, зачем же ломать её? Очень меня это расстраивает. Не могу видеть, как пацаны какие-то во дворе палками лупят ёлочку маленькую, отбивают ей ветки… Такой я псих: люблю деревья… Они живые ведь.

О том, как жить с такой восприимчивостью к миру и не слетать с катушек, о любви, длиной в десять лет и появлении новой жизни внутри тебя — в нашем разговоре.

«Нужно как-то из Нюськи в артистку превратиться»

— Те, кто знает вас хорошо, говорят: «Аня не дура и не поверхностная блонди, просто ей комфортно в этом образе». Комфортно?

— Ну да, комфортно. Я достаточно скрытный человек и подпускаю к себе немногих. Рядом с ними я могу раскрыться, но медленно. Крайне медленно.

Это сложно для меня, да и потом… Зачем кому-то что-то обо мне знать?

Для чего основной массе людей что-то большее, чем «хихи-хаха», о котором вы говорите?

Никому ничего не нужно, никто не копает глубже поверхности, все думают только о себе и о своих проблемах.

— Вы всегда так думали?

— Что люди только о себе думают? Да, всегда. И сейчас так думаю. Всем абсолютно безразлично — разве нет?

— А вы только о себе думаете, когда выходите на сцену?

— Нет… Потому что тогда — конец выступлению. Если я думаю о себе, а не о людях и том, что хочу донести, если пытаюсь быть красивой на сцене, ничего не получается. Или если на мне слишком красивое платье. Знаете, есть такое понятие — «слишком красивое платье»! И оно всё может испортить.

Я пыталась пару лет назад в это играть, быть куклой, стрелять глазами, кокетничать со сцены, но не моё это.

— А что ваше? Непосредственность?

— Да, думаю, это то самое слово. Заметьте: я даже по сцене как-то кривовато передвигаюсь. (Смеется.) Не плыву, как лебедь, в отличие от настоящих див.

— А Шаркунова на сцене и в жизни…

— Это две девочки, — продолжает вопрос Аня. — И они очень разные.

Я почему так люблю наносить сценический макияж? Не для того, чтоб красивой быть. Я использую мейк как маску, как возможность вживаться в разные роли.

Хотя, про противоречивость: именно масок я ведь и боюсь больше всего. Это моя единственная фобия. Когда вижу венецианские маски, аж мурашки бегут… Очень страшно, не знаю почему.

Но когда девчонки-визажисты рисуют мне другое лицо, подходящее к каждой роли, к каждой песне, мне нравится это. Это не значит, что изображаю на сцене ту, кем не являюсь. Мне досталось большое счастье рассказывать в песнях истории, которые написаны для меня и про меня.

— О чем думаете, перед тем как на сцену выйти?

— О том, что нужно как-то из Нюськи — так меня всегда называл мой продюсер Володя Кубышкин — в артистку превратиться. (Смеётся.)

— А артистка — это кто?

— Это такой… Столб энергии, думаю. Энергии, которую отдать надо. Просто для жизни столько энергии не нужно, а для сцены — обязательно.

И если она есть, артист получает отдачу: знает он об этом или нет — возникает диалог между ним и залом. Не зря говорят «на сцене ничего не болит» — по себе знаю: и правда всё отпускает, только музыка остаётся.

— Вы требовательны к своей команде?

— Прежде всего, к себе. Но и к команде бываю требовательна, потому что… Мне больше всех надо! Ну правда: если я промолчу, не скажу о том, что так делать нельзя, всё останется по-прежнему.

Приходится настаивать на своём, искать, добиваться, преодолевать сопротивление людей. Особенно это чувствуется, когда работаешь с именитыми, состоявшимися музыкантами, для которых я, мягко говоря, еще не оперилась. Выскочка! Иногда такие ситуации стоят мне нервов.

Особенно перед большими концертами, когда мало времени, но много нерешенных вопросов, напряжение зашкаливает. Тогда могу сорваться… Ладно, даже поистерить могу. Но потом миллион раз попрошу прощения за это.

Часто спасаюсь «Новопасситом», но зато потом всё получается, музыка звучит по-новому, так, как я слышала ее в голове. И если мне надо для этого побыть плохой — я готова.

— Про «Новопассит»: вы как-то в интервью сказали о том, что заработали себе в гастрольный период психосоматические болячки. Справились?

— Почти… По крайней мере справилась с главными катастрофами. Но не один год для этого понадобился.

Усталость накопилась за тот период, когда нагрузка была сумасшедшей, мы приезжали ночью с одного концерта, а с утра уезжали на другой. И непонятно было, зачем все это.

Смешались в кашу цели, задачи, не чувствовала радости от того, что я на сцене. Ну, зарабатывала деньги, да… Но зачем деньги, если у тебя нет времени, желания, сил, чтобы их тратить?

А ещё оборачиваешься и понимаешь, что у тебя в жизни вообще ничего нет, кроме двух сольных альбомов в бардачке машины. Конечно, для маленькой страны это относительный успех, но…

— Что помогло?

— Ходила к психотерапевту — не сработало… Близкие помогли. Просто держали за руку, когда нужно, помогали сбежать, если не могла больше быть с людьми, спрятаться на чьей-нибудь даче хотя бы на пару дней… Недель…

Но главное: сама себе помогла. Мотивация быть здоровой, желание родить ребенка, да просто инстинкт самосохранения оказался сильнее.

Но мне не хочется сейчас мешать свое счастье с тем, что доводило меня до отчаяния, до ручки. Возможно, я когда-нибудь расскажу об этом.

«За 10 лет мы то расставались, то снова друг друга находили»

— А мужа будущего в какой период встретили?

— Десять лет назад, когда у меня всё только начиналось на сцене. Я была в полном порядке — ну, мне так казалось. Вообще ни о чем не задумывалась, потому что только-только случились первые успехи… Да всё шикарно было вообще!

Мы жили в Минске, но познакомились в Ницце, на шоу «Битва Городов» (что-то типа «Больших гонок» с Нагиевым. — Прим. редакции), где были испытания с этими быками страшными.

Лёша (мужа Ани зовут Алексей, он управляющий партнер сети кинотеатров Silver Screen) рассказывает, что он меня давно заметил и специально приехал в Ниццу во время съемок, чтобы со мной познакомиться. Ну, не знаю, правда это или нет, но легенда красивая!

С самого начала план Лёши пошёл под откос, потому что в соседнем со мной номере поселили его друга, а самого Лёшу — далеко, в сарае каком-то. (Смеется.)

Но у нас есть общая приятельница Лариса Грибалева, и — думаю, без нее не обошлось — мы всё-таки оказались в общей компании.

О чем говорили, говорили ли мы вообще — не помню сейчас. Но зато точно помню: когда Лёша пришел болеть за нас на арену, я почему-то его сфотографировала. Зачем? Никогда так не делала раньше… И, можно сказать, я влюбилась в эту фотографию.

А потом мы прощались в аэропорту. Лёша попросил у меня телефон — и я сразу его дала. И сделала первую ошибку — надо было тянуть интригу.

А то он до сих пор в шутку упрекает: «Ты что, всем вот так телефоны сразу раздаешь?» (Смеется.)

Не звонил он мне — не человек, скала! — недели три. А когда позвонил, предложил встретиться после «Песни года». И я снова согласилась сразу же. Пересела ночью из машины продюсера Володи Кубышкина в машину Лёши на какой-то просёлочной дороге…

Володя ещё спросил: «Ты уверена?». «Я уверена!» — отвечаю. Без всякого страха и задней мысли: а вдруг маньячила какой? Двадцать три года мне было, ветер в голове.

Короче, ошибку за ошибкой я делала… Может, поэтому Лёша меня и проверял 10 лет?

— Почему вы считаете это ошибками?

— Ну, потому что, наверное, приличная по общепринятым меркам женщина не может так сразу дать телефон, не может пересесть в машину ночью к малознакомому мужчине. Получается, я вела себя, по мнению Лёши, легкомысленно. Вот он и думал: девочка-артистка, ничего серьёзного…

Он никогда мне об этом не говорил, но я, анализируя, понимаю это. И действительно во мне было много взбалмошного, я такой порхающей бабочкой была… Не женой — девочкой.

Наверное, для этого нужны были эти 10 лет, в которые мы то расставались, то снова друг друга находили. Чтобы я повзрослела, выросла.

Хотя тогда мне казалось иначе: я думала, что он проверяет меня. Что 10 лет — это слишком долгий срок, чтобы определяться, решать достаточно ли я хороша для него…

— Обижались?

— Обижалась, поэтому и расставались. Иногда надолго, по восемь месяцев не разговаривали, не виделись. Я не для того уходила, чтоб он вернул меня, а насовсем.

Потому что отношения должны развиваться, а наши стояли на месте. И мне очень хотелось, чтобы Лёша разобрался в себе, сделал выбор, понял наконец: та ли я женщина, которая ему нужна.

Наверное, я и тогда чувствовала, что проблема и во мне в том числе…

— А Лёша — он какой?

— Он хороший, он сильный. Он самый классный из всех мужчин, которых мне доводилось видеть и слышать, ощущать рядом. Лёшка ведёт меня за собой, и я выросла рядом с ним, стала лучше. Избавилась от многих вредных привычек — ментальных, в том числе. Он меняет меня как женщину, как личность… У нас разные темпераменты, но поэтому нас и примагничивает. Иначе бы мы разбежались давно, а сейчас, слава Богу, идём вместе, одной дорогой.

— Алексею нравится то, что вы на сцене?

— Он никогда не признается, что не нравится… Но часто спрашивает: чем бы я хотела в этой жизни заниматься?

А я ведь уже занимаюсь тем, чем хочу. Музыка — это всерьёз.

— Готовы упускать возможности в любимом деле ради семьи?

— Но упущенные возможности — это ведь тоже мой выбор, да? И я понимаю, ради чего я его делаю. Я могла подписать очень выгодные контракты в Москве… Но не подписала. Потому что Лёша важнее, и я хотела остаться с ним. А в отношения на расстоянии не верю совсем. Да и он прямо сказал, что я могу ехать, но сразу со всеми вещами и насовсем.

— Вы никогда не говорили о личной жизни. Почему решились?

— Потому что слишком много разговоров вокруг этой темы, нездорового интереса, который мне в моём положении совсем не нужен.

Я до сих пор не уверена, что поступаю правильно, рассказывая об этом… Всегда думала и продолжаю думать, что выражение «счастье любит тишину» не просто так придумали.

— А вы себя чувствуете счастливой?

— Да, абсолютно. Счастлива, что мы с Лёшей преодолели все эти кризисы, когда казалось, что отношения никуда не ведут, и невозможно было понять, кто в этом виноват.

А оказалось, никто не виноват. Просто жизнь — волнообразная штука: либо мы справляемся, когда нас штормит, и плывем дальше, либо не справляемся.

Слава Богу, что мы вырулили… И вместо «я» и «он» появилось «мы». Сейчас даже представить себе не могу, что было бы, если б всё случилось иначе… И как бы я жила без этого маленького человека… — опускает глаза на живот.

«Я никогда ни о чём не молила так, как о ребёнке»

— Вы давно хотели детей?

— Да, но, как оказалось, хотеть ребёнка в разные периоды жизни можно по-разному. Сначала было так: «Вот было бы круто, если б в моей жизни был маленький! Наверное, круто… Может быть». Как-то так я думала. (Улыбается.)

А два года назад это было просто спазматичное желание, до слёз: Господи, я очень хочу ребёнка, какая пустота внутри…

Помню, молилась в храме об этом… И только в тот момент поняла значение слова «молить». Я никогда ни о чем так не просила, ничего так не хотела.

Вопрос «зачем мне ребёнок?» к этому моменту не стоял даже. Не для того, чтобы удержать мужчину, нет. Ребёнок мне для этого не нужен. И даже не для того, чтобы реализовать в малыше то, что я в себе не воплотила… Говорят ещё: ребёнок нужен, если ты не можешь заботиться о себе… Но мне не хочется настолько заботиться о себе, дело и не в этом тоже.

Просто мне хочется создать новую жизнь и что-то передать ей. Жить для себя — это не то, чего я хочу сегодня.

— Как узнали, что станете мамой?

— Я бы хотела рассказать, что это был необыкновенный, трогательный момент, который я смогла прочувствовать в полной мере… Но на самом деле вокруг было столько девчонок, что я даже осознать не смогла то, что произошло.

Мы праздновали мой день рождения — шум, гам — и девочки в шутку заставили меня сделать тест.

Я увидела две полоски и поняла одно: вечеринка испорчена, шампанское мне вдруг стало нельзя! (Смеется.)

Ну если я не хочу, чтобы на меня повесили очередной ярлык «ты плохая мать».

— А вы уже чувствуете это давление?

— Да не то слово! Уже сейчас вопросы — «как это ты работала до 8 месяца?», «как это ты глотнула пива?», «как это — разгрузочный день у тебя? а что будет кушать маленький?».

Целая куча стереотипов, и я прям чувствую, как мне навязывают этот синдром плохой матери.

Причем промежутка, в который я была хорошей, просто нет — советчики всегда рядом.

Раньше было так: «Как это у тебя нет детей? А что у тебя тогда есть? Давай рожай, не успеешь!». Теперь это! А после родов сколько идеальных людей подтянется?

Давление сумасшедшее, и хоть мозгом понимаешь: тебе это навязывают, не ведись, не ведись, — а не выходит.

Это, кстати, типично наше, славянское. Когда я приезжала в Америку и говорила, что семьи у меня пока нет, слышала только: «Господи, ты такая молодая, сама ещё ребенок. Тебе сначала надо карьеру сделать, а только потом осознанно создавать семью». Такая вот разница ментальная! Мы, белоруски, с постоянным синдромом вины живем…

— Кстати, про стереотипы: девушки часто боятся, что беременность и рождение ребёнка просто выключат их из жизни на долгое время. Нет у вас такого страха?

— Нет, я пока хорошо себя чувствую, до девятого месяца танцевала и пела на сцене. Правда, на последней перед декретным отпуском работе почувствовала, что мне нехорошо — сдавило живот, как будто пацан мой на меня обиделся. И больше я на сцену не выходила до родов…

К тому же мне не нравятся сейчас мои щёки! (Смеётся.)

Что будет после родов — кто его знает… Помню, был фильм, где глубоко беременные женщины давали клятву друг другу не стать клушами, остаться в строю, делать укладку, маникюр и все такое прочее… Мантра у них такая была!

Я такая же сейчас! Говорю себе: нельзя «омамиться», на всё можно найти время, я не смогу без сцены… Но никто не знает, что меня ждёт. Может, я, как те героини фильма, превращусь в мамашу с пучком на голове!

А вообще почему в принципе такой вопрос возникает, а у женщин — страхи? Потому что опять — стереотипы, чувство вины.

Ай-ай-ай, выпаду из жизни, люди меня забудут, что делать-то?! Ресницы в роддом наклеить и сразу селфи запилить, чтобы было понятно: я вообще в порядке! А на следующий день — плоский живот для инстаграма сфоткать! А через неделю — на концертах зажигать!

Ну ужас же! Вы понимаете, в каких установках живем? А надо научиться жить для себя, не в показном, публичном режиме.

— Расскажите о новом клипе, который вы успели снять во время беременности.

Премьера клипа на сайт!

— Мне очень хотелось сохранить себя нынешнюю в этом видео, запомнить себя такой… Это клип на одну из моих любимых песен «Мы будем первыми» на музыку Макса Алейникова и слова Вовы Кубышкина. Текст сильный, поэтому, когда я задумалась о том, чтобы перевести его на белорусский, поняла, что это огромная проблема. Но нашелся человек, который адаптировал текст так, что у меня мурашки. Это Валентин Бойко, за что ему огромное спасибо. Благодаря этому человеку, который говорит на мове, у нас есть шанс снова поверить в то, что белорусский язык может быть красивым и нежным, на нем можно говорить о любви, о важном. Мне правда очень хотелось, чтобы песня на белорусском была живой историей, а не набором штампов про буслов и озёра. Иногда начинает казаться, что дальше сельскохозяйственной темы в белорусской песне уйти нельзя, но это не так. У нас получилась нежная, не пошлая лирика.

Песню в клипе мы сыграли вживую, на фоне башен привокзальной площади. Сделали всё, чтобы считывалось: это Минск, это Беларусь. Она может быть такой: стильной, красивой, европейской.

Сильно помог на этапе подготовки Миша Быченок, основатель продакшн-студии MediaCube. Очень благодарна ему за свежие идеи и помощь.

А сняла клип талантливый режиссер Анна Герт в паре с оператором Витей Оскирко. Мне очень нравились работы Ани, но была ещё одна причина, по которой я её выбрала… Мне очень хотелось, чтобы видео в этот раз сняла девушка. Мальчики меня в моём уязвимом положении не поймут. Им всё всегда зашибись! У них своё, концептуальное видение, и неважно, будет у тебя на итоговой картинке зеленое лицо и второй подбородок или нет. (Смеется.) Не чувствуют они этих девочковых деталей… А Аня прочувствовала.

— Значит, чувствуете себя уязвимой?

— Ага! Уже не могу вести рабочие переговоры, которые бывают достаточно жесткими. Для этого нужно быть солдатом, сильной девчонкой. А я не хочу ею быть сейчас…

Да и всего неделя до появления пацана осталась — какая работа? Я сейчас занята новым важным проектом: какую видеоняню выбрать, какой ночник купить — со звёздным небом или без него… Это же целый новый мир! Только сиди и гугли. (Улыбается.)

— Про уязвимость: многие именно поэтому выбирают партнёрские роды.

— У меня тоже будут партнёрские роды: я и плеер! (Смеется.)

Серьёзно, буду рожать под музыку. Закачаю себе каких-нибудь жестких позитивных танцевалок!

А Лёша будет рядом, но за дверью. Потому что это женское, только моё, и что-то мне подсказывает, что не каждый мужчина готов такое увидеть.

— Кстати, вы ведь могли родить за рубежом. Но остаётесь в Беларуси. Почему?

— Страшно потому что! Это ж первый ребенок… Не знаю, с чем мне придется столкнуться. И для меня главное, чтобы у малыша всё было хорошо. Я не столько о себе, сколько о нем думаю… Из нас двоих ему будет трудней — для него весь мир случится в первый раз.

Поэтому остаюсь дома, буду рожать в минском роддоме № 2, в обычной палате. А что в том Вильнюсе, например? Ну нальют шампанское, ну белые стены — красиво… Но что-то мне подсказывает, что наличие детской реанимации гораздо важнее. А в том центре, который я рассматривала как альтернативу, её нет.

— О чём думаете чаще всего в эти дни?

— О том, что я хочу, чтобы мой мальчик был здоровым и счастливым. А больше — ничего от него не жду и не хочу ничего ему навязывать.

Это будет другой, отдельный от меня человек, свободная личность… И главное — показать ему этот мир, рассказать о существующем в нём, дать все возможности. Не рассказать абстрактно, что хорошо, а что плохо, а жить в соответствии с этим, быть примером.

Не хочу быть мамой-ждуном, которая ещё до рождения ребенка строит планы на всю его жизнь и отыгрывает свои комплексы.

Ребёнок мне ничего не должен… Ничего не должен, но как хотелось бы, чтоб мамку любил! (Улыбается.)

Я ведь постараюсь быть хорошей мамой. Не идеальной, но хорошей. Ведь это мой пацан… Мой самый любимый мужчина на Земле.

Ухаживать за певицей хотят многие, но достойных она не видит

Лето всегда было мертвым сезоном для артистов. А тут еще кризис нагрянул. Поэтому нашим звездам ничего не оставалось делать, как, отдохнув на морях недельку-другую, запереться в своих душных квартирках или на крайний случай перебраться на дачи и ждать. И если раньше ждали осени, то теперь думают-гадают, когда же закончатся эти пресловутые экономические трудности. Но есть на нашей эстраде люди, которым все нипочем. В их числе Аня Шаркунова и Герман. Они и в эту не самую лучшую пору гастролируют по родным просторам, собирают полные залы. Настоящие звезды, что тут говорить! С кем еще, как ни с их продюсером Владимиром Кубышкиным (на снимке) , рассуждать на тему «Как стать звездой?»

— Есть ли шоу-бизнес в Беларуси? На этот счет уже немало копий сломано. Владимир, хотелось бы услышать вашу точку зрения.

— Конечно, есть. Надо просто понимать, что такое бизнес? Если деньги, вложенные в дело, приносят прибыль — это бизнес. Так вот: на музыке тоже можно зарабатывать. Другой вопрос, что это низкорентабельный бизнес. Экономическая целесообразность инвестиций в эту отрасль не высока. Главная причина — размеры нашей маленькой страны. Эта объективная реальность, к которой надо относиться спокойно. У нас не так много городов, точнее концертных площадок, на которых можно выступать, а значит, зарабатывать деньги. Не может даже самый любимый артист петь несколько раз в одном и том же месте. Уверен, даже Валерий Меладзе не смог бы каждую пятницу собирать в Минске концертный зал. И автоматически его гонорар с 30 тысяч евро упал бы до тысячи долларов, как у нас. Деньги, вложенные в Валерия Мела-дзе, на территории Беларуси никогда бы не отбились.

— Коль вы вспомнили грузина Меладзе, расскажите, а почему белорусские артисты никак не могут пробиться в российский шоу-бизнес?

— Не соглашусь с вами. Белорусов, выбившихся на постсоветское пространство больше, чем узбеков, например. Возьмем Серегу, Бьянку, «Ляпис Трубецкой». Все успешно работают в России, Киеве.

— А почему вы с Аней и Германом не попытаете счастья в тех краях?

— Я делаю белорусский шоу-бизнес и хочу, чтобы он был более рентабельным именно на этой территории. Когда вдруг решим заявить о себе в России, будем действовать совершенно по-другому.

— Но сегодня девяносто процентов белорусских артистов хотели бы попасть на российскую сцену. И это естественно: более высокий уровень, другие деньги…

— Просто у них ничего не получается здесь, вот они и хотят уехать. Это неестественно. Кто-то должен делать бизнес и здесь. Для раскрутки в России нужны совсем другие суммы. Поэтому без инвестора нам нечего там делать. А найти его, как вы понимаете, непросто. Каким бы ты талантливым певцом не был, но ехать в Москву со ста долларами в кармане — смешно. И пока я не найду человека или компанию, готовую вложить в нас хотя бы миллион долларов, туда не полезу. Нам есть что терять здесь. Мои артисты в Беларуси сейчас первые. Это не просто слова чересчур самоуверенного продюсера. Аня Шаркунова одна из немногих, кто собирает залы в столь непростое время. Герман тоже на взлете.

— Владимир, вы знаете, как распознать будущую звезду?

— Аню и Германа я увидел в проекте СТВ «Звездный дилижанс». Но все не так просто. Если Аня заняла какую-то нишу, значит, кто-то оттуда ушел. Существует жесткая конкуренция. И побеждает, выживает лучший. Мне была нужна молодая симпатичная девушка. И я искал. Та же ситуация с Германом. Кстати, искал два года. Чтобы сделать бизнес, мне нужны были конкретные люди. Каждый может красиво стоять на сцене, многие могут петь, но единицам дано гипнотизировать людей в зале. Ведь есть масса примеров, когда артисты по десять лет бьются как рыба об лед, но не могут добиться хоть какой-то популярности и зрительской любви.

— Сколько надо вложить в человека, чтобы он стал звездой?

— Надо вкладывать душу и интеллект. Знаю примеры, когда в артиста вложены сто, а то и двести тысяч долларов, но он так и не стал звездой. Деньги в данной ситуации — не главное, хотя без них никуда. Многие девушки рассуждают: если бы Кубышкин занялся не Шаркуновой, а мной, то я бы тоже стала звездой. Это не так. Любой бизнесмен, вкладывая деньги, ждет прибыли. У меня все затраты осмысленны. У нас глупо тратить пятьдесят тысяч долларов на клип, так как эти деньги не вернутся. Заметьте, что у большинства наших популярных артистов практически нет клипов. В нашей ситуации видео не приносит дополнительной работы. Это просто имидж.

— Если не хотите говорить, во сколько вам обошлась раскрутка Ани, скажите хотя бы, сколько должен выложить богатый папаша, чтобы вы из его доченьки сделали звезду?

— Еще раз повторяю, не надо все мерить деньгами. Кстати, песни мы не покупаем, пишем сами. Да, тратим деньги на платья и т.д. Запись песни — примерно две-три тысячи долларов. Вот и посчитайте, если в альбоме двенадцать композиций, то он обходится где-то в тридцать пять тысяч. Если же ко мне придет папа с дочкой и скажет: «Вот вам тридцать пять тысяч долларов, сделайте из нее звезду», ничего не будет. Во-первых, звездой надо родиться. Во-вторых, чтобы поддерживать свою популярность, надо работать и работать. Важно, чтобы она была осмысленной. Каждое движение должно быть следствием чего-то и вести к следующему шагу. Девяносто процентов наших артистов работают хаотично. Они наметили цель, но не знают, как ее достичь.

— Раз у вас все так продумано и просчитано, скажите, сколько будут жить ваши проекты?

— Надо оговориться, это не проекты. Я делаю все возможное, чтобы Аня и Герман в первую очередь воспринимались как личности, герои. И так есть. Ане подражают все девочки. Более того, ее любят мамы этих девочек. Потому что Шаркунова — хороший пример для подражания. Аню любят почти все мужчины нашей страны. И не только потому, что она красивая девушка, хотя для артиста это важно. Просто у нее есть образ. И люди идут на концерты не только для того, чтобы послушать песни (для этого достаточно купить диск или включить радио), они хотят смотреть на человека. Не важно, какие песни поет Кобзон, зрители просто идут на него, Иосифа Кобзона. У нас такая же сверхзадача. Аня и Герман будут расти вместе с их аудиторией. Уверен, с годами количество поклонников возрастет.

— Так будет только, если вы будете рядом?

— Сейчас это уже возможно и без меня. Основную работу я уже выполнил. И сейчас просто координирую поступательное движение. В Беларуси есть потолок. Добиться больше определенного уровня невозможно. И когда нам некуда будет расти, надо будет выходить на другие территории. Не подумайте, что нам здесь плохо. Нам очень хорошо! У меня и сейчас есть предложения работать в третьем-четвертом эшелонах российского шоу-бизнеса. Но я их сразу отвергаю. Если мы поедем, то только на самый высокий уровень.

— Аня и Герман, действительно, на данный момент самые популярные исполнители, но у вас есть и провалившийся проект — группа «Черника»…

— Проблема была в том, что девочки оказались абсолютно не готовыми к сцене. Для них это хобби, которое так и не стало работой. Те два года — яркий период в их жизни. Они закончили школу, поступили в вузы, изменились приоритеты, и девочки разбежались. Теперь из любительской группы хочу сделать профессиональную. От «Черники» остался замечательный музыкальный материал. С сентября запускаем новый проект, у которого пока нет названия. Это будет абсолютно новый герлз-бенд.

— Скажите, а почему вокруг ваших артистов так мало слухов и сплетен? Ведь это неотъемлемая часть шоу-бизнеса?

— Слухов возникает ровно столько, сколько надо. Все под контролем. Случайных сплетен не бывает. Если вы читаете про артиста какую-то гадость, значит, его пиар-менеджер посчитал, что она целесообразна. В российском шоу-бизнесе такие вещи хорошо оплачиваются самими артистами. Так уж сложилось, что мало кому интересны творческие планы, намного привлекательнее грязное белье. В Беларуси это не работает. Более того, у Ани и Германа сейчас такое положение, что им не нужен грязный пиар. Еще надо помнить, что любой необдуманный эпатаж может принести обратный результат. Пример тому — Полина Смолова. Уехав в Москву и потеряв популярность на родине, она решила привлечь к себе внимание другим способом. Я не понимаю, о чем думала ее команда, когда запустили новость о совместном проекте Полины и Пола Маккартни?

— Зато Полина счастлива со своим очередным любимым человеком. А Аня Шаркунова одна. Говорят, по контракту ей запрещено выходить замуж?..

— У нас нет контракта. Мы живем в цивилизованной европейской стране, у нас нет рабовладения. Мы работаем вместе потому, что нам так комфортно. И если вдруг в нашей дружной компании что-нибудь изменится, то мы разойдемся полюбовно и мирно решим все финансовые вопросы. Словом, найдем цивилизованные выходы. Но на данный момент мы друг в друге заинтересованы.

Отсутствие личной жизни — это обратная сторона популярности. Какому мужчине понравится Анин образ жизни? Кому нужна жена, которая изможденная приходит домой за полночь? Это должен быть очень мудрый и благородный человек. Пока Аня такого не встретила. Хотя, чтобы поухаживать за ней, стоит очередь до Владивостока. Я искренне желаю Ане, чтобы у нее сложилась личная жизнь, появился достойный ее мужчина.

Ровно 10 лет назад Аня Шаркунова впервые появилась на наших экранах в передаче «Звездный дилижанс» (аналог «Фабрики звезд»). Удивительно, но вместе с ней тогда начали карьеру Дмитрий Колдун, Дима Карпинчик (нынче Герман), Катя Иванчикова (теперь IOWA), Лена Пищикова и многие другие. Именно на «Звездном дилижансе» продюсер Владимир Кубышкин увидел Аню и решил попробовать с ней поработать. Песни, написанные для Шаркуновой в то время, на слуху до сих пор. И вот, на днях у Ани выходит новый (всего лишь второй) альбом…

Аня Шаркунова (крайняя слева) в составе команды "Звездный дилижанс"

- Аня, перерыв между альбомами был целых 7 лет. Что глобального было между ними?

Замуж я не вышла, детей нет. Напишите, что занималась внутренним ростом. А в материальном плане… ну да. Машина, квартира. Но все это я заработала своим трудом.

- Помню, 10 лет назад, когда ты впервые появилась в «Звездном дилижансе», ты была со щечками. А сейчас их нет.

Тогда я сидела на диете, а сейчас – нет. Я жутко поправлялась, потому что ела одни белки и клетчатку, не знала, как правильно питаться. Володя говорит, что я раньше злая была, потому что ела собачий корм (смеется – авт. ). А сейчас вообще перестала загоняться по поводу еды - что приготовила, то и съела. Правда, и сейчас случается у меня дым из головы - как-то купила таинственные таблетки для похудения. Оно мне надо было?

- А что говорят, будто тебе в доме на Троицком квартиру олигарх Чиж подарил?

Правда так говорят? – Аня застыла в немой паузе. - Это вот в том доме, где Дарья Домрачева ? Нет у меня там квартиры. За все время не было случая, чтобы нам подарили и 100 долларов. Жаль, но это так. Партнеры были, и мы отрабатывали, а спонсоры – нет. Все заработали сами.

- Но квартира все же есть, расскажи о ней?

Хорошая трехкомнатная квартира, большой зал…Но мне за нее еще год кредит выплачивать. Я очень горда собой, что сама ее построила. Ремонт пока не делаю – некогда совершенно. Но и дом пока полностью не заселен даже. Моими соседями будут певица Марина Некрасова с мужем - голкипером минского «Динамо» Александр Гутором. А моя самая любимая квартира, кстати, была самой первой в Минске . Очень маленькая, в доме под снос. Купить ее помогли когда-то мои родители. Где живу сейчас? У своего любимого человека.

- Нет. А кто больше зарабатывает – ты или он?

Конечно, он! Но вообще я очень самостоятельная.

- Еще один слух – что врачи запрещали тебе петь живьем, потому что у тебя проблемы со связками.

Хорошо, что не с алкоголем, - смеется Аня. – Что за бред! Пару раз зимой мне доставалось за то, что не берегу горло. Но вообще такие слухи распространяют завистники.

Я сильная!

- Как альбом будет называться?

- «Я сильная», так? (Аня вопрошающе смотрит на своего продюсера Владимира Кубышкина – авт. ). Его название меня интересует меньше всего. Мне важно, какие песни в него войдут. Эти песни написаны за 7 лет. Тексты, в основном, Вовы Кубышкина, а также по одной песне – Владимира Пугача (J:Морс) и Елены Ярмолович.

- Володя, для меня всегда было загадкой – как ты пишешь стихи от имени женщины?

Песни и стихи – не одно и то же. Песни – это чистая математика. Я пишу не так много, как другие. Одну песню «просчитываю» не меньше месяца – устаю страшно. У меня есть возможность подумать над ней, потому что не пишу на заказ, для меня это не конвейер.

- Я в кои-то веки написала песню! – перебивает Аня. – Прошу его: посмотри, пожалуйста, доведи ее до ума. А он отказывается.

Просто я абсолютно четко понимаю, какую высокую планку мы подняли, и сделать что-то хуже просто не могу. Но убежден, что автором музыки для третьего альбома будет Аня Шаркунова. Все последние песни очень сильно трансформировались под ее влиянием, а некоторые она вообще переделала. Надеюсь, новое звучание будет для авторов песен приятным сюрпризом.

10 лет назад во время съмок "Звездного дилижанса". Все трое стали известными артистами: Катя Иванчикова (IOWA), Дима Карпинчик (Герман) и Аня Шаркунова. Фото: соцсети

Да, это будет оркестр и живой звук. У нас будет духовая секция, они как заиграют – сразу мурашки по коже, полный восторг! Кстати, один из 4 трубачей – Влад Сенкевич из «ляписов» - наш старый друг, и оттуда же барабанщик Александр Сторожук.

- А кто еще петь будет?

Валерий Дайнеко, Георгий Колдун, Тео, Герман, это будут как дуэты со мной, так и сольные выступления.

Едем в Америку писать песни

- Сразу после концерта во Дворце Республики вы едете в Америку? На гастроли?

– Надо понимать, что русскоязычные зрители в Америке – это люди в возрасте, - говорит Владимир Кубышкин. - Молодежь старается как можно быстрее ассимилироваться, а их родители ходят на Крутого , Киркорова . Была попытка организовать совместный тур «Песняров», «Верасов» и «Сябров» - и он не оправдался. Логистика, визы, билеты, переезды для такого количества артистов просто не окупаются.

- Тогда что же?

Будем записывать три песни на английском, плюс еще одну песню, которую я сочинила сама. Снимать клип с американским режиссером, уже и декорации построены. Запланированы две фотосессии. Нам всего день дают на то, чтобы прийти в себя после смены часовых поясов, а дальше две недели расписаны от и до.

Мы ни о чем не просили. Американцы нашли нас сами, - продолжает Кубышкин. -Они убеждены, что для такой певицы, как Аня, у них есть ниша. В США сейчас тысячи артистов, которых мы не знаем - но они зарабатывают миллионы долларов. Например, как-то ехали мимо огромного стадиона на 40 тысяч человек, заполненного до отказа. Люди пришли на концерт какой-то совершенно незнакомой нам женщины. Спрашиваем, кто это? Нам говорят – эта певица исполнила саундтрек к мультфильму«Frozen»… Она там superstar.

- У Володи жена, у Ани – любимый мужчина, и вы вдвоем на две недели едете в Америку… Вас спокойно отпускают ваши половинки?

Ну, мы же знакомы, ходим друг к другу в гости, - удивляется Володя. – Это поездка по работе. Бывает, что моя жена спрашивает, когда возьмем ее с собой. Я отвечаю, когда денег заработаем.

- А у меня так вопрос вообще не стоит, - смеется Аня.

Мы хоть увидим результат вашего пребывания в США?

Конечно, есть же интернет. Мы не строим пока воздушных замков, но и отказываться от такого шанса не хотим. Пока видим, что там четко знают, что делать. Принимают нас очень достойно. Они уверены, что Аню там можно продавать. Но вопрос, насколько нам самим это будет интересно. По белорусской наивности хочется, чтобы Аня была такой же популярной, как Бейонсе. Но так не бывает.

- Есть перспектива уехать в Америку насовсем?

Так она есть у любого! Если там начнется реальная работа, вопрос об этом может стать. Давайте посмотрим, что получится.

А могла открывать Олимпиаду в Сочи…

- В «Евровидении» будете участвовать в следующем году? Если уж Аня на английском запела…

А зачем? Испытать судьбу? Вернуться к себе и попытаться этот шанс использовать? Кстати, американцы вообще не понимают, что такое белорусский или российский шоу-бизнес, они о нем без улыбки не говорят.

- На всякий случай, спрошу – у тебя, Володя, с Аней есть контракт?

Бумаги мы не подписывали. У нас пацанское соглашение.

Аня же хорошая, Аня Вову не бросит, - подшучивает Шаркунова. – Он мне все время подсовывает какие-то бумажки, говорит – подпиши. Я даже не смотрю, я ему верю.

Это обычно счет в кафе. Аня все время говорит – я кошелек забыла, - смеется Володя.

- Вы говорили, что у Ани было еще какое-то грандиозное предложение?

Были, как минимум, две возможности попасть в первый эшелон российского шоу-бизнеса, - признается Аня. - Последнее предложение – открывать Олимпиаду в Сочи . Несколько раз мы ездили в Москву на переговоры с людьми, которых только по телевизору видели. Они к шоу-бизнесу не имеют никакого отношения, это очень влиятельные люди. Бюджет был таким, что просто в голове не укладывается. Они мониторили постсоветский рынок, им нужна была профессиональная артистка с репертуаром, которая может сразу выйти на сцену и работать. Если бы мне сказали об этом лет 10 назад, я была бы счастлива. А сейчас уже хочу пожить для себя. Мне пришлось бы по контракту вкалывать каждый день в новом городе. В России на самом деле дефицит новых лиц…

- Например, берутся песни Кубышкина и Алейникова, продаются в Россию…

Такой вариант тоже был. Мы решили, что найдем блондинку, очень похожую на меня, и она поедет работать, - шутит Аня. – Я хочу семью, детей, а не жить в самолетах!