Политика Центробанка и Минфина закономерно привела к серьезному спаду экономики: налоги растут, социальные выплаты урезаются, а иностранные агенты мешают отечественному импортозамещению. О том, насколько реален альтернативный экономический план и в чем настоящие причины спада, рассказал экономист, политик, советник президента РФ по вопросам региональной экономической интеграции академик РАН Сергей Глазьев в программе "Реальное время" Юрия Пронько .
Сергей Глазьев: Раз уж пошла речь о мифах, которые вокруг моих предложений строятся: один щелкопер, извиняюсь, написал, что я предлагаю построить Венесуэлу с ракетами. Бред. Человек вообще ничего не читал: ему просто дали поручение, он мою красивую фотографию разместил - неплохую, молодец, - а дальше написал полную глупость. Видно, что он вообще программу не читал, кто-то ему за это заплатил. А в одном из американских журналов хвалили как раз то, что у нас происходит - рай для спекулянтов: назвали это правильной политикой. А то, что мы предлагаем, научное сообщество, - это, значит, ракеты в Венесуэле. Полная глупость.
Юрий Пронько: Сергей Юрьевич, подождите, это хорошая оценка. Если у них героиня Набиуллина, а вы антигерой, и это происходит в американском издании - значит, они вас на самом деле хвалят.
С.Г.: У нас возможности роста определяются имеющимися ресурсами. Производственные мощности загружены чуть больше чем наполовину. Мы можем увеличить объем производства более чем на 40 процентов на базе имеющихся производственных мощностей.
Всего хватает - заводов, кадров, сырья
Ю.П.: То есть нам даже вводить ничего нового не надо?
С.Г.: Да. При этом когда говорят, что это устаревшие мощности, - это неправда. Посмотрите, какие мощности стоят. Современные металлургические заводы по металлообработке - банкроты фактически. Я знаю много таких примеров. Кирпичные заводы стоят современные, с современным оборудованием. Машиностроение работает на 40 процентов мощности. То есть стоят в том числе мощности, которые были введены в действие за последние 5 лет, новые мощности.
Второй вопрос - труд. Нам говорят, что у нас якобы низкая безработица. Замечу, что 5 процентов - это не низкая безработица. Но надо добавить еще скрытую безработицу. И то, что люди неполный день работают, и длительные отпуска - это в совокупности получается уже около 12 процентов. Из-за трагедии на Украине - огромный приток квалифицированных людей, с хорошими специальностями, востребованными.
Я уже не говорю про Таможенный союз, про Евразийский союз, где у нас - огромный резервуар трудовых ресурсов в Средней Азии: может быть, не очень квалифицированных, но тоже востребованных. То есть у нас и на квалифицированном рынке и на неквалифицированном нет ограничений по труду.
Если брать сырье. Недавно был в Татарстане - там добились 100-процентной переработки нефти. Это означает, что у нас выход готовой продукции с нефтью увеличился в полтора раза за счет комплексного освоения. На современных предприятиях вообще нет отходов - то, чего мы давно добивались.
А если мы нефть используем не как экспорт энергоносителя, а как химическое сырье, выход продукции увеличивается многократно. На один куб древесины мы производим в 10 раз меньше товарной продукции, чем в Финляндии. Что, мы не можем то же самое делать? Можем. То есть речь идет о возможности за счет банального углубления переработки сырья по ключевым направлениям нашего сырьевого комплекса увеличивать выпуск продукции в разы.
Враги импортозамещения
С.Г.: И любимая тема - импортозамещение. Например, лекарств. Инсулин: мы могли бы уже жить на собственном российском инсулине. Соответствующая разработка была выполнена 15 лет назад в нашей Академии наук в Институте биоорганической химии.
Ю.П.: И?
С.Г.: Что для этого нужно? Государство покупает инсулин почти весь за счет бюджета. И государство может вложить деньги и построить завод, а через три года - полностью покрыть производство инсулина в нашей стране.
Ю.П.: Почему не строят?
С.Г.: Просто кому-то выгодно импортировать инсулин, причем дорогой инсулин, переплачивать за него. Есть так называемая Big Pharma, которая охотно делится сверхприбылями и не пускает никаких конкурентов. Три иностранных компании. И они не жалеют денег для того, чтобы создавать здесь лобби, которое защищает их интересы.
Ю.П.: Они умеют стимулировать?
С.Г.: Умеют: с нашими чиновниками они умеют договариваться. Нам в Академии наук дали поручение президента - это было, наверное, в 2003 году - наладить производство. Сейчас опять дал поручение Владимир Владимирович - наладить производство. Уже 10 лет стоит площадка в Пущино в академгородке, есть люди, специалисты, есть технология - все есть.
Ю.П.: Но нет завода .
С.Г.: Есть бизнес-план. Поручено выделить деньги, но они не выделяются под разными предлогами. Окупаемость проекта - два года. Вот импортозамещение, десятикратное. Сегодня мы инсулиновый рынок за счет своего инсулина закрываем только на 10 процентов. Десятикратное увеличение выпуска.
Пойдем дальше по отраслям. Скажем, авиационная промышленность. Мы можем выпускать всю линейку самолетов. Да, потребуются деньги для того, чтобы создать парк, создать оборот самолетов, чтобы лизинг заработал. Но почему-то наши государственные банки кредитуют лизинг иностранных самолетов.
А по инициативе, к сожалению, нашей стороны в Таможенном союзе была введена льгота для закупки иностранных самолетов, которые освобождаются от НДС. Не только от импортных пошлин, от НДС. Это миллиарды долларов субсидий - под ввоз иностранных самолетов. Как это так? Почему это происходит? "Трансаэро" разорилось, к сожалению, а лоббировали вполне определенные структуры, которые сидят на импорте самолетов. У нас вся линейка есть: и широкофюзеляжные, и ближнемагистральные, и средние, и маленькие самолеты. На любой выбор. Советский Союз нам оставил передовую авиационную технику. Просто увеличивай масштаб.
Ю.П.: А может, мы уже не способны, Сергей Юрьевич?
С.Г.: Ну почему же? Мы как госчиновники летаем на российских самолетах. Ил-96, Ту-204, я ими пользуюсь. Честно говоря, если бы у меня как у гражданина была возможность покупать на рынке билеты на наши самолеты, я покупал бы только на наши самолеты. Потому что они самые надежные, это объективно. Даже старый парк Ту-154 надежнее "Боинга" по статистике отказа. Наша авиационная школа сильна тем, что в приоритете - надежность.
Ю.П.: А что с Минпромторгом?
С.Г.: Я вижу, что у нас полная дисфункция в системе госрегулирования. Казалось бы, наше правительство должно быть озабочено экономическим ростом. Что такое экономический рост? Это рост спроса, рост инвестиций. Вместо этого, получается, - сокращение того и другого. Инвестиции будут сокращены из-за того, что налоги увеличиваются; спрос будет сокращен -потому что консолидация, то есть сокращение расходов бюджета. Все наоборот.
Центральный банк должен отвечать за стабильность курса валют. А он занимается свободным плаванием рубля. Я уже не говорю про то, что, согласно теории денег, он должен создавать условия для максимума инвестиций, о чем я говорил. И получается, что мы искусственно попадаем в ловушку: одновременно высокая инфляция, снижение производства, снижение инвестиций, рост издержек, обратное увеличение инфляции из-за роста издержек.
Кризис - рукотворный
Ю.П.: Получается, это рукотворный кризис?
С.Г.: Конечно, рукотворный, он связан с грубейшими ошибками в макроэкономической политике. Но вопрос, как из него выбираться. Буквально только что мы обсуждали на Вольном экономическом обществе эту тему.
Даже если государство просто займется своим делом: правительство - подъемом инвестиционной активности, увеличением расходов в соответствии со своими социальными обязательствами, а Банк обеспечит стабильный курс валюты, мы уже получим плюс 4-5 процентов за счет того, что бизнес наконец ощутит себя в стабильных условиях работы. Никаких тут нет секретов.
Ю.П.: То есть это просто выполнение государственных функциональных обязанностей?
С.Г.: Да, совершенно верно. Был хороший доклад Андрея Клепача, где он показал на цифрах, на расчетах, что это можно сделать даже в тех параметрах макроэкономической политики, которые у нас складываются сами собой. А если мы добавим к этому механизм стратегического индикативного планирования, подкрепленный гибкой денежно-кредитной политикой, свяжем планы роста производства с эмиссией денег, то мы можем получить рост и в 8 процентов. А по некоторым направлениям - взрывной просто рост. Но здесь главное - ответственность за распоряжение деньгами.
Наша программа строится на вполне конкретных инструментальных предложениях. Мы к деньгам относимся как к инструменту экономического роста. Современные деньги - это не золото и даже не доллары. Современные деньги - это инструменты обеспечения экономического оборота и роста инвестиций, которые эмитируются под долги, под обязательства.
Американский доллар на 90 процентов эмитирован под казначейские обязательства США. И вся денежная эмиссия, которой мы пользуемся здесь, в России, - это деньги, пропущенные через дефицит американского бюджета, который достигает 8-10 процентов. И когда им нужен экономический рост, они отбрасывают все думы на счет того, что бюджетный дефицит должен быть не больше 2-3 процентов.
Когда американцы выходили из кризиса в 1970-е годы (и сейчас выходят), их дефицит зашкаливал до 10 процентов ВВП. И финансировался дефицит бюджета всегда за счет денежной эмиссии. То же самое делает Европейский центральный банк. Там мы много слышим стенаний по поводу Греции, Кипра, прочих. Но Европейский ЦБ выкупил все греческие облигации.
С момента, когда облигации европейских государств появляются на рынке - выбрасывает их то или иное правительство, - Европейский ЦБ под них печатает деньги. А до этого центральные банки европейских государств печатали деньги под долги предприятий. Когда в Германии всем раздали по 20 марок после войны, затем экономический рост был профинансирован за счет того, что Немецкий центральный банк эмитировал кредитные деньги для коммерческих банков под залог векселей предприятий, которые брали у них кредиты. Деньги - это инструмент.
Ю.П.: А у нас Российский Центробанк своей политикой идет .
С.Г.: Просто чтобы была понятна наша ситуация.
Для разработки любой программы необходимо исходить из понимания закономерностей современного экономического развития, во-первых. Во-вторых, из понимания нашего положения в этом мире, нашей российской экономики. И, в-третьих, программа может быть реалистичной только в том случае, если экономические интересы во властвующей элите будут соответствовать направлениям работы по этой программе. Поэтому в экономической науке очень сложно отличить объективные рекомендации от отражения интересов.
Любая экономическая политика - это сумма интересов участвующих в экономике субъектов. И, как правило, те или иные экономические доктрины, даже освященные нобелевскими премиями и прочими атрибутами большой науки, отражают какие-то интересы.
Мы будем говорить о программе, в основе которой лежит чисто научное понимание закономерностей экономического развития. В основе современного экономического роста лежит научно-технический прогресс, на долю которого приходится 90% прироста продукции в передовых странах. Мы не являемся здесь исключением. В условиях довольно жестких демографических ограничений у нас других возможностей экономического развития, кроме как на базе научно-технического прогресса нет. Поэтому если мы хотим добиться экономического роста, то нужно исходить из закономерностей развития современной экономики, где наука и технологии играют главную роль в долгосрочном устойчивом развитии.
Вопрос учета закономерностей научно-технического прогресса вообще сегодня не стоит ни в каких экономических программах, потому что базовая экономическая доктрина, которая сегодня в стране реализуется, обслуживает интересы владельцев крупных денег. Для владельцев крупных денег, иными словами, для олигархов, важно, чтобы государство не мешало им управлять экономикой, извлекать сверхприбыль так, как им хочется. И при отсутствии государственного планирования, целеполагания и долгосрочных ориентиров социально-экономического развития экономическая политика устраивается под нужды крупного капитала, который в основном сегодня оффшорный, который ориентирован не на развитие страны, а на вывоз доходов из страны. По сути, создана модель неоколониальной эксплуатации российских природных и человеческих ресурсов, в рамках которой мы теряем по 120–150 миллиардов долларов ежегодно в виде законной и незаконной утечки капитала.
Поэтому когда вы смотрите разного рода форумы с представительными высокими гостями, которые призваны оправдать и оторвать экономическую политику от большой экономической науки, надо понимать, что это не более чем апологетика в интересах олигархов, владельцев крупного капитала, которым не хочется, чтобы государство вмешивалось в управление деньгами, чтобы оно организовывало экономическую жизнь, исходя из общенародных интересов, потому что их интересы не совпадают с общенародными. Им важно, чтобы не было валютных ограничений, чтобы защищались их права собственности, даже если они выведены в оффшоры, чтобы государство позволяло им высасывать из нашей природной экономической системы максимум прибыли.
Научно-технический прогресс - это сложный процесс, управлять которым непросто. Надо учитывать его неопределенность, нелинейность, большое количество обратных связей. И если говорить о выстраивании системы управления, исходя из целей развития, то все государственные функции должны быть ориентированы на стимулирование инновационной активности, на привлечение инвестиций в развитие новых технологий, на создание внутренних источников финансирования этих инвестиций. И в целом мы определяем роль государства как главного субъекта развития в экономике.
Как субъект развития, государство, во-первых, обеспечивает долгосрочное прогнозирование. Мы должны видеть, и наша наука в технологическом прогнозировании позволяет сегодня видеть главные направления научно-технического прогресса и экономического роста. Исходя из оценки нашего научно-технического потенциала и сопоставления с этими перспективами и направлениями, выбираются приоритеты, где мы можем выйти вперед. И в рамках этих приоритетов реализуется программа опережающего развития, то есть деньги вкладываются для того, чтобы выйти на темпы роста в 20–30% в год по передовым технологическим направлениям.
Часть производств у нас находится в зоне технологического отставания не так далеко от мирового уровня, то есть существует возможность наверстать. И вторая составляющая этой стратегии - это финансирование и стимулирование инноваций. Мы называем это динамическим наверстыванием, где нужен импорт технологий, чтобы выйти на передовой уровень. Долгосрочное успешное развитие достигается в случае, если наша экономика будет получать через мировой обмен интеллектуальную ренту - сверхприбыль за счет своего интеллектуального превосходства. А сейчас мы получаем в основном природную ренту, то есть мы продаем невоспроизводимые природные ресурсы и, по сути, живем за счет будущих поколений, если называть вещи своими именами.
И, наконец, в тех сферах, в которых мы отстали безнадежно (такие, к сожалению, имеются) необходимо привлекать прямые иностранные инвестиции, заимствовать технологии и на этой основе восполнять пробелы и догонять другие страны в тех сферах, где мы можем быть конкурентоспособными.
Главный вопрос, вокруг которого сегодня ведутся дискуссии - где взять деньги. Как вы понимаете, в Советском Союзе этот вопрос вообще не стоял, поскольку денег эмитировалось столько, сколько нужно было для реализации народно-хозяйственных планов. Любопытно, что, перейдя к рыночной экономике, мы вдруг забыли о том, что главной монополией государства, даже в условиях рыночной экономики, наиболее эффективной и значимой монополией является монополия на создание денег. Государство само создает деньги. Наши монетаристы делают вид, что они этого не знают. Вернее, точно они этого не знают, именно поэтому они и монетаристы. Они считают, что деньги - это товар.
Но люди, которые формируют денежную политику, объявляя себя монетаристами, фактически опускаются сразу на 200 лет в дремучее Средневековье, где деньги были в виде золота, и, действительно, были особым товаром всеобщего эквивалента. И в какой-то степени на товарно-денежный обмен распространялись те же законы, которые действуют на рынке товаров: больше товаров - ниже цены, меньше товаров, более редкий товар - выше цены.
Но деньги сегодня - это не товар. Это институт, который формируется государством в целях обеспечения воспроизводства экономики. Современный экономический рост начался тогда, когда европейские государства изобрели центральные банки и создали национальные валюты. Государство для себя открыло «философский камень», то есть возможность создавать деньги только из своей власти. Если до этого займы были очень дорогими, у ростовщиков приходилось занимать деньги под 50%, под 100%, и никакое промышленное развитие было невозможно, то после того, как государства стали сами создавать деньги, процентная ставка опустилась до 4–5%, стало возможным наращивать производство, потому что по своей экономической функции кредит - это авансирование экономического роста. Когда мы даем кому-то кредит, мы тем самым делаем предоплату роста производства на следующем этапе. И не случайно Шумпетер называл процент за кредит налогом на инновации, то есть без создания системы долгосрочного дешевого кредита реализовать стратегию развития экономики невозможно. И те люди, которые пытаются нас убедить в том, что деньги создаются за счет сбережений, за счет доходов от производственной деятельности и от других видов хозяйственной деятельности, что источником финансирования инвестиций могут быть либо сбережения внутри страны, либо внешние займы, скрывают от нас главный источник финансирования - банальную денежную эмиссию.
Страны практически во всем мире, которые сегодня столкнулись с вызовами структурной перестройки, перехода на новый технологический уклад, практически повсеместно опираются на кредитную эмиссию, как главный источник финансирования капиталовложений. Если бы, не дай Бог, (это уже в прошлом) в Европе после войны монетаристы были бы в центральных банках, то Европа до сих пор лежала бы в руинах. Это хороший пример, который показывает, как правильно организованная денежная эмиссия через создание денег под обязательства предприятий наращивать производство сделала европейское экономическое чудо.
Логичным образом наращивались инвестиции во всех странах, совершивших рывки в течение жизни нашего поколения. Берем Японию или Индию, которая сегодня лидирует в мире по темпам роста, или Китай, совершивший экономическое чудо. До этого Сингапур, Корею. Эти страны на момент перед переходом к политике роста были нищими, сбережений не было, чудовищная экономическая отсталость, а сейчас они передовые. Они за 20–30 лет совершили скачок из отсталости в число благополучных передовых стран, и сделали они это за счет резкого увеличения инвестиций. Норма накопления (это объем инвестиций, доля инвестиций, используемая в валовом продукте) подскакивала с 15% до 35% и даже 45%, как сегодня в Китае.
Главный вопрос - в чем был источник финансирования. Центральные банки этих стран создавали кредитные ресурсы, и правительства, распоряжаясь этими кредитными ресурсами, финансировали развитие и модернизацию промышленности. И то, что мы предлагаем в нашей программе - это не изобретение велосипеда, это реализация международного опыта управления экономическим развитием. Замечу, что в странах, которые считаются образцом либерального экономического устройства (к примеру, Соединенные Штаты возьмем или Европу, или Японию), деньги создаются под долги. Почему-то наши денежные власти не знают, что после Второй мировой войны сначала Европа приступила к эмиссии денег под долги предприятий, а с 1971 года американцы, отказавшись обменивать доллары на золото, приступили к эмиссии доллара под государственные казначейские обязательства.
Современные деньги - это фиатные деньги, как говорят специалисты, то есть они не обеспечены ни золотом, ни валютой других государств, они обеспечены только долгами, то есть деньги создаются под долги. Это две стороны одной медали, как говорится. В Америке Федеральная резервная система США печатает деньги под покупку облигаций американского казначейства, и вся огромная эмиссия доллара идет на финансирование дефицита бюджета и управляется Правительством.
За последние восемь лет, когда мир вошел в полосу кризиса, и началась структурная перестройка экономики с целью освоения нового технологического уклада, денежные власти всех без исключения передовых стран начали денежную накачку, то, что они называют, количественным смягчением. На самом деле, это банальная денежная эмиссия, которая составляет астрономические суммы. Скажем количество, денежная база долларов выросла за последние восемь лет почти в четыре раза, евро - в полтора раза. Это триллионы и триллионы свежеэмитированных денег, которые, поступая в экономику через коммерческие банки, трансформируются в займы предприятиям.
Сегодня для любого бизнесмена, инженера, ученого ни на Западе, ни на Востоке нет проблемы взять деньги. Это делается для того, чтобы максимально облегчить деловому сообществу реализацию инноваций. Европейский центральный банк даже перешел сейчас к отрицательной процентной ставке, то есть если у вас есть идеи и есть желание что-то полезное сделать, и вы заслуживаете доверия, и есть соответствующий бизнес-план, вам даже премию дают за то, что вы этим занимаетесь. То есть дают кредит под отрицательную процентную ставку даже в номинальном выражении сегодня, а в реальном выражении, то есть с поправкой на инфляцию. Уже почти 10 лет передовые страны живут в ситуации нулевых процентных ставок, то есть кредиты выделяются через коммерческие банки, поступают в экономику под символический процент.
И нам ничего не мешает реализовать такую же схему. Нам необходимо создание многоканальной системы управляемой кредитной эмиссии. Деньги должны целевым образом доходить до производственных предприятий. Для этого должны быть сформированы планы, стратегические планы на 20–30 лет, которые определяют перспективы направления экономического роста, и под них индикативные планы, которые формируются государством, учеными и бизнесом совместно и оформляются в виде контрактов. Одной из форм может быть специальный инвестиционный контракт, о котором говорил наш Президент в последнем Послании Федеральному Собранию. С одной стороны, бизнес берет на себя обязательство наращивать и модернизировать производство. Региональные власти, с другой стороны, дают ему льготы, соответствующий доступ к инфраструктуре, местным ресурсам. И, наконец, центральная власть обеспечивает стабильность макроэкономических условий и выделение долгосрочных кредитов.
Мы предлагаем этот механизм начать реализовывать с военно-промышленного комплекса, где все понятно, есть долгосрочные планы, есть оборонный заказ, и нет риска, что эти деньги не возвратятся, поскольку бюджет за этим стоит, и постепенно распространять на всю экономическую систему, которая будет таким образом обеспечиваться необходимым финансированием для решения задач развития экономики. Нам сегодня не хватает для нормального воспроизводства примерно 5–7 триллионов рублей, но бросать эти деньги просто в обращение нельзя, потому что они будут перекачаны на валютный рынок, и мы получим спирали девальвации и инфляции. Поэтому через уполномоченные банки в соответствии с юридически значимыми договорами, которые определят ответственность сторон (бизнеса, предприятий и государства, соответствующих министерств и ведомств), реализуется механизм финансирования индикативных планов, который по нашим оценкам обеспечит рост не меньше 8% в год.
Если исходить из имеющихся ресурсов, мы могли бы производить по производственным мощностям на 40% больше, чем сейчас производим, по трудовым ресурсам при той же занятости, как сейчас, на 20% больше. Если реализовывать современные технологии переработки сырья, мы можем наращивать производство десятикратно на той сырьевой базе, которая у нас находится под руками. С точки зрения научно-технического потенциала у нас тоже нет ограничения, поскольку из страны потоком хлещет утечка умов, и понятно, что действующая экономическая модель сегодня эти умы не востребует. Поэтому у нас нет вообще никаких ограничений ни по капиталу в смысле производственного капитала, производственных мощностей, ни по труду, ни по сырью, ни по интеллектуальным ресурсам. Есть ограничение только по деньгам, искусственно созданное.
Искусственно созданное, потому что в течение многих лет и особенно сейчас Центральный Банк ограничивает количество денег в экономике, исходя из примитивных, я бы сказал, вульгарных монетаристских представлений о взаимосвязи количества денег и инфляции, пытается бороться с инфляцией путем сокращения количества денег. Хотя уже доказано многократно и проверено на статистике практически большей части стран мира, что бороться с инфляцией путем сокращения количества денег не получается ни у кого. Это связано с тем, что сокращение количества денег автоматически, если у нас недомонетизированная экономика, ведет к сжатию производства и инвестиций. Сжатие производства и инвестиций ведет к падению покупательной способности денег, поэтому на сжимающейся/разжимающейся экономике инфляцию снизить очень сложно.
Инфляция снижается за счет того же научно-технического прогресса, за счет снижения издержек, повышения эффективности и наращивания объемов производств. Поэтому если брать нашу статистику, то инфляция всегда снижается, когда растет производство и расширяется денежная масса, и она всегда повышается, когда производство падает, тем более сейчас, когда Центральный Банк усугубляет нынешнее сложное положение повышением процентных ставок и отпусканием курса рубля в свободное плавание.
Очень важный момент - это создание ограничений в этой экономической модели развития. Во-первых, мы должны быть застрахованы, что деньги не утекут на валютный рынок, поэтому должны быть избирательные валютные ограничения, которые будут препятствовать утечке капитала, с одной стороны, а, с другой стороны, защищать нашу экономическую систему от спекулятивных атак из-за границы. Без избирательных валютных ограничений стабилизировать ситуацию нереально, потому что наш финансовый рынок очень мал, он меньше, чем возможности даже одного крупного американского банка или хедж-фонда. Если мы не будем себя защищать, мы будем бесконечно болтаться в зависимости от внешней конъюнктуры и желания иностранных спекулянтов.
Разумеется, должен быть стабилизирован курс рубля. Без этого невозможно никакое планирование. Это сделать не трудно, поскольку нынешняя ситуация, объем золотовалютных резервов в стране два раза превышает объем рублей в экономике. Поэтому Центральный Банк может теоретически на любом уровне стабилизировать курс и обеспечить его поддержание своими интервенциями на валютном рынке.
При стабильном курсе, колебания которого сегодня являются главным фактором инфляции, для макроэкономической стабильности потребуется еще активизация антимонопольной политики. Мы должны разорвать связь между внешней конъюнктурой и внутренним ценообразованием на сырьевой товар. Нет никакого разумного объяснения, почему, скажем, цены на металл сейчас так быстро растут. Ну, упал курс рубля, но ведь металлурги и химики работают внутри России, они работают на российском сырье, используют российский труд. Конечно, есть элементы импортного оборудования, но это не основание для того, чтобы индексировать цены на металл, другие конструкционные материалы и сырьевые товары по динамике курса рубля.
Это все просто на словах, но реализовать сложно, потому что планирование предполагает ответственность. И первая проблема, с которой мы сталкиваемся - наши предложения отвергаются коррумпированной бюрократией, поскольку они не хотят брать на себя ответственность. Даже сейчас недавно принятый закон о стратегическом планировании, который инициирован Президентом, пытаются отодвинуть на два года, уже внесена Правительством соответствующая законодательная инициатива и проголосована думским большинством, что свидетельствует о том, что наша бюрократия не хочет отвечать за выполнение плана. Разработка плана - вещь непростая. Ну, а выполнение - это дело жесткое. Если план есть, значит, надо отвечать за выполнение целевых показателей. Поэтому мы имеем просто саботаж со стороны нашего чиновничества, и особенно со стороны государственных банков, которые сегодня управляют государственными деньгами без какого-либо контроля и распоряжаются ими как своими личными. Они, конечно, не хотят планирования, потому что наша модель многоканальной целевой кредитной эмиссии в соответствии с индикативными стратегическими планами делает государственные банки инструментами этой государственной политики. Им придется отвечать за кредитование производств, которые нужны стране, которые нужны для развития экономики, а не заниматься спекуляциями, которые только на манипуляциях курсом рубля позволяют иметь 100 и более процентов годовых, ничем не рискуя.
Ну, и, конечно, мешает внедрению политики развития структура интересов, где доминирует сегодня та же оффшорная олигархия. Она как-то не подчиняется никаким указаниям политического руководства. Несмотря на все усилия произвести деоффшоризацию, в течение трех лет она только увеличивается, и на сегодняшний день больше половины акционеров в отраслях промышленности - это нерезиденты, в основном спрятанные в оффшорах. Если бы мы прекратили этот колоссальный кругооборот денег, вывоз из России без уплаты налогов, без уплаты процентов в обмен на псевдо иностранные инвестиции из оффшоров с высокими процентами и опять же с налоговыми льготами, то не нужно бы было никаких сокращений бюджета, мы могли бы сегодня дополнительно иметь больше триллиона рублей доходов. А если бы мы еще ввели налог на спекуляции, который позитивно сыграл бы для стабилизации макроэкономической ситуации, получили бы около трех миллионов дополнительных доходов.
Так что у нас нет никакой нужды сегодня сокращать потребление, снижать уровень жизни, затягивать пояса. Нам, наоборот, нужно больше работать, больше зарабатывать, больше иметь доходов. И для этого нужно реализовать те идеи, о которых я сейчас рассказал, и которые находятся в арсенале управления всех передовых стран мира.
Сергей Юрьевич Глазьев (род. 1 января 1961, Запорожье, Украинская ССР, СССР) - российский экономист, политик, советник президента РФ по вопросам региональной экономической интеграции, член Национального финансового совета Банка России. Доктор экономических наук, профессор, академик Российской академии наук (с 2008 года), член Национальной академии наук Украины (с 4 февраля 2009 года).
Бывший министр внешнеэкономических связей России, депутат Государственной думы I, III, IV созывов. Один из лидеров избирательного блока Родина (2003-2004). Кандидат в президенты Российской Федерации (2004). Бывший заместитель генерального секретаря ЕврАзЭС.
Сергей Глазьев - «Доклад. О неотложных мерах по укреплению экономической безопасности России и выводу российской экономики на траекторию опережающего развития »: http://glazev.ru/upload/iblock/797/79731df31c8d8e5ca59f491ec43d5191.pdf
15 пунктов защиты экономики от санкций от Сергея Глазьева: http://www.vestifinance.ru/articles/42212
ПЛАН ГЛАЗЬЕВА
1. Перевод госактивов и счетов в долларах и евро из стран, входящих в блок НАТО, в нейтральные.
2. Возвращение всех принадлежащих государству ценностей (драгметаллы, произведения искусства и т. д.) в Россию.
3. Продажа облигаций стран НАТО до введения санкций.
4. Прекращение экспорта золота, драгоценных и редкоземельных металлов.
5. Валютно-кредитный своп с Китаем для финансирования критического импорта и перехода на расчеты в национальных валютах.
6. Создание собственной системы обмена межбанковской информацией для платежей и расчетов в Таможенном союзе, СНГ, со странами-партнерами по аналогии SWIFT.
7. Создание платежной системы расчетов по банковским карточкам в "Евразэс", которая замкнула бы в том числе расчеты по системам Visa и MasterCard.
8. Ограничение валютной позиции банков, введение предварительного декларирования крупных неторговых валютных операций. Введение в будущем налога на вывоз капитала и финансовые спекуляции.
9. Переход на расчеты в торговле в Таможенном союзе и с другими странами в национальных валютах. Заключение новых контрактов на экспорт углеводородов в рублях.
10. Валютно-кредитные свопы со странами для финансирования торговли.
11. Быстрое сокращение в резервах долларовых инструментов и долговых обязательств перед странами, поддерживающими санкции.
12. Замещение займов госкорпораций и госбанков в долларах и евро рублевыми на тех же условиях, проведение для этого целевой эмиссии с размещением посредством ВЭБа.
13. Разъяснительная работа с населением о целесообразности перевода евровых и долларовых депозитов в рубли. В случае замораживания активов ЦБ и госбанков в США и ЕС - замораживание обязательств банков в долларах и евро.
14. В ответ на торговое эмбарго - осуществление критически важных операций через белорусские и казахстанские предприятия.
15. Перевод в национальную юрисдикцию зарегистрированных в офшорах прав собственности на стратегические предприятия, на объекты недропользования и недвижимость.
Доклад Сергея Глазьева: «Речь о неотложных мерах по отражению угроз существованию России»: https://www.business-gazeta.ru/article/140998
Советник президента России Сергей Глазьев представил министерству финансов собственный план по по защите российской экономики от возможного расширения санкций со стороны США и Евросоюза. План Глазьева состоит из 15 пунктов, которые позволят российской экономике избежать последствий в случае введения полномасштабных санкций. Основной целью данного плана является снижение зависимости российской экономики от внешних факторов.
ПЛАН ГЛАЗЬЕВА
1. Перевод госактивов и счетов в долларах и евро из стран, входящих в блок НАТО, в нейтральные.
2. Возвращение всех принадлежащих государству ценностей (драгметаллы, произведения искусства и т. д.) в Россию.
3. Продажа облигаций стран НАТО до введения санкций.
4. Прекращение экспорта золота, драгоценных и редкоземельных металлов.
5. Валютно-кредитный своп с Китаем для финансирования критического импорта и перехода на расчеты в национальных валютах.
6. Создание собственной системы обмена межбанковской информацией для платежей и расчетов в Таможенном союзе, СНГ, со странами-партнерами по аналогии SWIFT.
7. Создание платежной системы расчетов по банковским карточкам в "Евразэс", которая замкнула бы в том числе расчеты по системам Visa и MasterCard.
8. Ограничение валютной позиции банков, введение предварительного декларирования крупных неторговых валютных операций. Введение в будущем налога на вывоз капитала и финансовые спекуляции.
9. Переход на расчеты в торговле в Таможенном союзе и с другими странами в национальных валютах. Заключение новых контрактов на экспорт углеводородов в рублях.
10. Валютно-кредитные свопы со странами для финансирования торговли.
11. Быстрое сокращение в резервах долларовых инструментов и долговых обязательств перед странами, поддерживающими санкции.
12. Замещение займов госкорпораций и госбанков в долларах и евро рублевыми на тех же условиях, проведение для этого целевой эмиссии с размещением посредством ВЭБа.
13. Разъяснительная работа с населением о целесообразности перевода евровых и долларовых депозитов в рубли. В случае замораживания активов ЦБ и госбанков в США и ЕС — замораживание обязательств банков в долларах и евро.
14. В ответ на торговое эмбарго — осуществление критически важных операций через белорусские и казахстанские предприятия.
15. Перевод в национальную юрисдикцию зарегистрированных в офшорах прав собственности на стратегические предприятия, на объекты недропользования и недвижимость.
Среди экспертов специализирующихся на экономике России, в особенности по валютному и фондовому рынку, наблюдается раскол на два лагеря. Причиной которого служит программа действий предложенная, советником Президента РФ Владимира Путина, академиком Сергеем Глазьевым. Он выступил с резкой критикой правительства и ЦБ РФ, и в отличии от оголтелых крикунов выдвинул конкретные контрпредложения как все исправить. Сторонники либеральной экономической идеи пришли в ужас прочитав ее и окрестисли план Глазьева едва не манифестом коммунистической партии. А в кругах монетаристов-рыночников это едва не самое страшное оскорбление. Для широких масс население столь мудреная экономическая дискуссия непонятна, потому разобраться в том на чьей стороне здравый смысл достаточно сложно. Основные постулаты изложены в «Докладе о неотложных мерах по укреплению экономической безопасности России» от 2015 года. Документ объемный и осилит его не каждый экономист, а человек без профильного образования и вовсе поймет лишь третью часть. Сейчас я постараюсь максимально кратко и на простых примерах пояснить суть плана Глазьева и аргументы его противников.
Начнем с последнего, так как обвинения достаточно примитивны. Обвинения строятся на вырванных из контекста фразах. Главная из которых говорит о том, что план Глазьева предусматривает денежную эмиссию. Причем этот денежный поток направить на население РФ. Разумеется, при такой эмиссия инфляция становится неизбежной. Потому если средний обыватель что то и слышит про план Глазьева, то лишь чепуху относительно бескорыстного печатания средств. Но это лишь вершина айсберга речи вырвано из контекста. Иногда оппоненты Глазьева упоминают о том, что препятствие приватизации и введение контроль за финансовым рынком это нерыночный механизм. Так же они выступают, против каких либо ограничений на ввод и вывод капитала. Снова аппелируя к либеральным принципам открытой экономики. Невидимая рука рынка сама должна все отрегулировать.
Сам академик Глазьев соотносит свою программу с конкретным историческим периодом, в который мы живем. По его мнению, которое разделяют многие экономисты, мы сейчас живем в эпоху смены технологического уклада. Таких периодов глобальная экономика пережила несколько в соответствии с волновой теорией Кондратьева.
Принимая во внимание описанные выше подходы, Сергей Юрьевич утверждает о необходимости масштабных инвестиций в экономике. В том числе и государственных инвестиций. Как инструмент Глазьев предлагает ввести институт программного целевого финансирования. Когда средства ЦБ напечатанные под конкретный проект выдаются в виде долгосрочного кредита под 3-:5% годовых реальному сектору экономики. Например, необходимо разработать новый гражданский самолет, но в бюджете денег нет. Тогда государство печатает необходимую сумму средств и выдает их в кредит сроком на 10-15 лет под минимальный процент. Этот механизм действует во всех развитых странах. После ввода санкций российский бизнес отрезали от долгосрочного финансирования в валюте, а брать кредиты в национальной валюте мешают запредельные ставки. Для перехода экономики на нанотехнологический уклад, внедрение биоинженрии в повседневность необходимы масштабные инвестиции, которых РФ лишена. Расширение сферы оборота рубля должно сократить инфляцию и стимулировать экономический рост. И успешный опыт внедрения такой денежно-кредитной политики у РФ был после 1998-ого года. Тогда страну пытались вытянуть из пропасти правительство Евгения Примакова. Если посмотреть на развитие экономики, то они уже давно проводят эту политику. И как мы видим из графиков ниже: рост денежной базы не вызывает рост инфляции,а скорее наоборот.
Тут в плане Глазьева начинаются слабые места. Когда дискуссия проходит этап того, что печатать деньги нельзя из за риска инфляции, оппоненты пеняют на то что эти деньги банально разворуют без каких либо наноразработок. В целом они правы, в том что такая вероятность существует. Для того, что бы избежать этого необходимо выставить ряд административных барьеров для желающих вывести капитал из страны. Самой простой мерой, согласно плана Глазьева, является введение налога на вывод капитала. Кроме того необходимо ввести аналогичный налог на спекулятивные операции на валютной рынке. Московскую биржу Глазьев предлагает вернуть в собственность государства. То есть, как мы видим план Глазьева не предусматривает бездумное включение печатного станка и раздачу денег людям. На напечатанные деньги предполагается профинансировать переход экономики Росси на новые технологический уклад. Что проеданием назвать сложно. При реализации этой программы действий
